Сам Гери нередко вспоминал, что тяготение к рыбьей гибкости и плавности в дизайне у него родом из детства. Каждый четверг вместе со своей бабушкой Лилиан Каплан он ходил на еврейский рынок в Торонто, чтобы купить живого карпа. Потом бабушка выпускала карпа в ванну, и тот плавал до тех пор, пока не наступало время готовить фаршированную рыбу – гефилте фиш – к шаббату. А до тех пор мальчик любовался совершенством округлых зеркальных боков карпа и его плавными движениями.
Гери, впрочем, отрицал, что последние часы жизни несчастных карпов послужили для него источником вдохновения. Скорее, он был просто заворожен, какая красота существует в природе. И заодно рассказывал еще одну историю. У деда был мебельный магазин – там с бабушкой они часами строили фантастические здания из древесных стружек. А есть ли у легких, спиралевидных стружек прямые углы, как у настоящих зданий? Вот то-то и оно.
Гери родился в Торонто 28 февраля 1929 года в семье Сэди-Тельмы и Ирвина Голдбергов. Отец был сыном еврейских эмигрантов из России, а мать приехала в Новый Свет из Польши. Вот почему сына они назвали Эфраимом, но для всех с самого рождения он был просто Фрэнком, а его полное имя использовали только однажды – во время празднования бар-мицвы. Позднее, уже будучи взрослым, он официально сменил имя, а заодно поменял и фамилию – вместо Голдберга стал просто Гери.
Около десяти лет Фрэнк с родителями и сестрой Дорин провел в Тимминсе, небольшом шахтерском городке в Онтарио. Он вспоминал, что там жили всего около 30 еврейских семей, и какое-то время он был единственным ребенком-евреем в местной школе. Но отдуваться ему приходилось за всех: одноклассники регулярно колотили его и отпускали антисемитские шуточки. Этот бытовой антисемитизм стал одной из причин, по которой семья переехала из Канады в США. Но важнее было, что внезапно просел бизнес отца: тот продавал барные игровые автоматы, а с азартными играми после Второй мировой войны в Канаде стали активно бороться. Ирвинг Голдберг сделал ряд неудачных капиталовложений – и остался на мели. Вдобавок у него случился сердечный приступ, и врач посоветовал ему сменить обстановку, чтобы быстрее восстановиться. Сразу после того, как Фрэнк окончил среднюю школу в 1947-м, Голдберги переехали в Калифорнию.
К тому времени у Фрэнка уже вполне оформилась мечта стать архитектором, и он начал брать уроки в вечерней художественной школе. Днем же водил грузовик – чтобы заработать на учебу. В конце концов он поступил в школу архитектуры при Университете Южной Калифорнии. Примерно тогда же, в 1952-м, у него появилась семья: студентом Гери женился на стенографистке Аните Снайдер. Именно по ее совету он сменил имя и фамилию: жена боялась, что детей будут дразнить в школе за их явную принадлежность к еврейству. Фрэнк помнил о своем непростом детстве и согласился. Хотя позднее признавался, что не раз пожалел о своем решении.
Именно под фамилией Гери он начал создавать свои шедевры, начав с малых форм – мебели. Окончив в 1954 году университет, он отслужил год в армии, где отвечал за изготовление стульев для солдат. Получалось у Фрэнка настолько хорошо, что его работы нередко вместо казарм попадали в кабинеты офицеров.
Первую серьезную известность ему тоже принесла мебель. Успешная идея родилась в буквальном смысле из мусора – однажды у здания собственного офиса Гери заметил кучу выброшенной картонной упаковки. Так появились стулья Easy Edges: они представляли собой изогнутую ленту спрессованного гофрированного картона с фанерной облицовкой. Мебель сразу привлекла внимание благодаря изяществу, простоте и прочности: конструкция выдерживала вес легкового автомобиля. Серия просуществовала с 1969 по 1972 год и принесла Гери заметную славу. «Мебель позволяет быстро увидеть воплощение идеи в жизнь, тогда как в проектировании зданий результата приходится ждать годами», – говорил Фрэнк.
Тем не менее в 70-е и 80-е годы Гери создал ряд жилых домов и муниципальных зданий в Калифорнии. Самым известным из них стал его собственный дом в Санта-Монике. Его строительству предшествовала женитьба на Берте Агилере – со своей первой женой он к тому времени давно развелся. Очень быстро у Фрэнка и Берты родились двое сыновей, и жилищный вопрос встал ребром. Гери купил розовое бунгало с пальмовой крышей, построенное еще в начале ХХ века. Не стесняя себя в фантазии, он занялся его переделкой: окружил здание панцирем из гофрированного металла – и получился дом в доме. Между старыми и новыми стенами возникло дополнительное полезное пространство. На первом этаже старого дома появилась гостиная, на втором – спальня, а в новом пространстве архитектор устроил кухню, столовую и несколько комнат.
Его решения вызывали у одних восторг, у других недоумение. Так, Гери оставил пол в кухне асфальтовым – как напоминание, что раньше на этом месте был двор. Окно в столовой обрело форму искаженного куба, а еще один стеклянный куб оказался зажатым между старой и новой стенами. Необычное сооружение вызвало возмущение у соседей. Они посчитали, что из-за такого уродского строения цена жилья в их районе поползет вниз, и даже подали на Гери в суд – правда, безрезультатно. Сам Гери потом с улыбкой вспоминал, что соседка-адвокат, оформлявшая иск, через несколько лет сама перестроила дом, скопировав у него идею «дома в доме»: новые стены были возведены вокруг старых.
На здание обратили внимание не только соседи, но и заказчики, и в 1980-е Гери принял участие в ряде радикально смелых проектов. Среди них – Калифорнийский аэрокосмический музей в Лос-Анджелесе, ресторан Fishdance в японском Кобе – конечно, в форме танцующей рыбы, и первое здание Гери в Европе – Музей дизайна Витра. В том же году Фрэнка Гери представили к «архитектурной нобелевке» – премии Притцкера.
Вот после этого и начался его «золотой век». Проекты Гери становились не просто знамениты, вокруг каждого из них вырастал настоящий культ. Так произошло, например, в испанском Бильбао, где архитектор построил здание для Музея Гуггенхайма. Причудливое строение без единого прямого угла буквально преобразило не самый благополучный портовый город. В Бильбао потоком хлынули туристы, а вместе с ними – и деньги. За первые три года в музее побывало около четырех миллионов туристов – это позволило заработать полмиллиарда евро. Еще около ста миллионов евро поступило в городской бюджет в качестве налогов от потраченных туристами денег на жилье, рестораны, досуг и транспорт. В общем, бюджет на строительство, составлявший около 80 миллионов евро, окупился очень быстро. Но главное – за музеем подтянулась и инфраструктура, и Бильбао обрел совершенно новый облик. Сегодня этот город даже нередко ошибочно считают столицей Страны Басков, региона на севере Испании.
Еще одно знаковое творение Гери – «танцующий дом» в Праге, который словно пытается вырваться из строгого ряда благообразной классической архитектуры. Гери проектировал его вместе с хорватским архитектором Владо Милуничем по предложению президента Чехии Вацлава Гавела. Дом решили построить на месте руин, оставшихся после бомбардировок Праги во время Второй мировой. Компания, владевшая участком, выдвинула условие: или строит Гери, или мы не даем согласия. И хотя сначала здание вызывало неоднозначную реакцию местных жителей, поскольку очень контрастировало с готическим обликом города, сегодня оно стало гордостью Праги и одной из точек притяжения туристов.
Внимания заслуживают еще многие творения Гери: от всемирно известных вроде Дисней-Холла в Лос-Анджелесе, до менее «тиражных» – как, например, психиатрическая клиника Lou Ruvo Center в Лас-Вегасе. Ее облик уже сам по себе ассоциируется с безумием: «пережеванные» контуры зданий словно сошли с картин Пикассо. Но этот эффект только внешний. Архитектор позаботился, чтобы внутренний интерьер был максимально умиротворяющим и приспособленным под нужды пациентов.
Сейчас Гери по-прежнему живет в своем необычном доме в Санта-Монике. «Королю деконструкции», как нередко называют его в архитектурных кругах за умение «выворачивать дома наизнанку», уже 93 года. Но уходить на покой не в его планах. В марте 2022 года Фрэнк Гери представил проект Центра Колбурна в Лос-Анджелесе – новаторский комплекс для школы музыки и танца. «Я никогда не уйду на пенсию, –пообещал он в интервью. – Я просто буду продолжать».
Елена Горовиц
/КР:/
Ничего не понял, но завораживает необычность…/
