Из интервью Питера Брука, 2012 г.:
— Вы говорили о том, как меняются люди театра. А как вам современная публика?
— Я давно избавился от старомодного предрассудка, что искусство может как-то изменить людей и влиять на развитие человечества. В России, кажется, верят до сих пор, что если ты «kulturny», то ты лучше других! Вспомните о концлагерях. Их строили молодые нацисты — офицеры, наследующие великой культурной традиции.
Люди высокообразованные, которые были хуже любых варваров именно потому, что находили в культурной истории обоснования для своих зверств. Они шли сжигать людей в печах, прослушав какой-нибудь бетховенский квартет. Как быть с этим? Это глупое клише — «культура улучшает людей». Слава Богу, эту иллюзию мне удалось отбросить довольно рано. Нет, человек не меняется. Публика в том числе.
— И зачем же тогда нужно искусство? Простите за идиотский вопрос.
— Я полагаю, что у каждого из нас есть собственный мир, за который мы ответственны в полной мере. Им и надо заниматься. Не надо преуменьшать свою ответственность! Ко мне в руки попадает целых пятьсот человек на целых два часа. На этот срок они зависят от меня.
Теперь я должен сделать все, чтобы, когда эти два часа закончатся, они вышли из зала чуть-чуть другими — и смогли увидеть ту жизнь, которой раньше не замечали. Если их гнев и разочарование станут чуть слабее, это уже победа! Театр не способен никого ничему научить. Зато он может на какое-то мгновение сделать жизнь зрителя лучше. Сдвинуть ее хотя бы на миллиметр. Это стоит того, чтобы положить на это жизнь.
/КР:/
Театр не способен никого ничему научить…/
