Летом 1764-го, через два года после своего восшествия на престол, императрица Екатерина II совершила ознакомительную поездку по прибалтийским губерниям. В ходе этого грандиозного турне по Эстляндии и Лифляндии оказалась она и в Риге, где к ее прибытию соорудили не только стол, ломившийся от яств, но и фонтан, вместо воды из которого били струи красного и белого вина. По окончанию приема рижский бургомистр думал, что смог угодить императрице, как вдруг чуть ли не под конвоем был доставлен к царским палатам.
Оказалось, Екатериной II овладел недуг, сопровождавшийся сильными болями в животе, – найти способ их купировать оказался бессилен даже лейб-медик императрицы. Бургомистра бросало то в жар, то в холод от косых взглядов, открыто намекавших, кто окажется виновников сей оказии. А уж когда прошел слух о возможном спланированном отравлении, бургомистр распорядился немедленно ехать к Абрахаму Кунцу – рижскому аптекарю, эликсиры которого считались среди горожан чудодейственными.
Абрахам выслушал гонца, поколдовал над смесями трав и передал ее величеству бальзам в глиняной бутылки. На следующий день выздоровевшая Екатерина II, оставшаяся к тому же весьма довольна вкусом лекарства, пожаловала рижскому аптекарю 100 рублей золотом. Пожелав всегда иметь исцеляющий напиток под рукой, она назначила Абрахама поставщиком царского двора, где с того времени эликсир стал известен как «Бальзама Кунца».
Такова легенда «Рижского бальзама» – одного из символов Латвии, по крайне мере, для постсоветского человека. До сих пор более 60% от всего производимого в Латвии бальзама идет в Россию, а еще 30% – в другие страны бывшего СССР.
Но вот о самом Абрахаме Кунце известно не так уж и много. По одной из версий, он прибыл в Ригу из северной Германии – уже после того, как Лифляндия была присоединена к России. Торговец книгами, он рассматривал Ригу как транзитный путь на восток, но так как большая часть местного населения говорила на его родном немецком, Кунце решил остаться. Здесь же, много читая о полезных свойствах различных растений, увлекся он и фармацевтикой. Арендовав небольшую лавку, Абрахам начал предлагать рижанам разработанные им мази, смеси и настойки от всевозможных болезней.
Горожан ничуть не смущало, что Кунц не был профессиональным лекарем, к нему выстраивались очереди. Причина успеха была и в большом ассортименте микстур, настоянных на водке и продававшихся в увесистых глиняных бутылях. Глиняная бутылка до сих пор является единственной тарой для «Рижского бальзама», но во времена Абрахама она была лишь способом экономии. Покупателям, распробовавшим стопочку, Абрахам наливал штоф – 1,2 литра, продавая их по два талера. Торговля шла весьма бойко, пока в середине XVIII века рижский городской совет не принял решение жестко регламентировать продажу таких «лекарств».
В первую очередь, был снижен максимальный разрешенный порог крепости «микстур» – до 16 градусов. Это несколько снизило обороты продаж, и Абрахам запустил мощную рекламную кампанию. В 1752 году он развесил по всему городу листовки следующего содержания: «Он полезен от лихорадки, желудочных колик, зубной и головной боли, ожогов, обморожений и вывихов, помогает также при опухолях, ядовитых укусах, переломах рук и ног, особенно при закрытых, колотых и рубленых ранениях. Опаснейшие ранения он излечивает за пять, самое большее – за шесть дней». А после Кунц договорился с несколькими фармацевтами, что те начнут продавать его бальзам в своих настоящих аптеках.
Но успех этой рекламы нельзя было сравнить с тем, что сделала для Абрахама Екатерина II. Впрочем, в XVIII веке состав, цвет и крепость бальзама были совершенно иными. Продукт, похожий на нынешний, появился намного позже в результате жесткой конкуренции. Когда дела Абрахама резко пошли в гору, рижские аптекари принялись копировать его бальзам. К слову, оригинальный рецепт неизвестен до сих пор – все знали перечень включенных в него трав, но смешивали их всегда по-разному.
Тогда императрица постановила, что только бальзам Кунца может именоваться чудотворным. Это вылилось в поток жалоб: аптекари требовали от Екатерины II равных прав на реализацию бальзамов. Но безуспешно: через 25 лет, в 1789-м, привилегию Кунца на изготовление и продажу бальзама продлили. Однако вскоре Абрахам Кунц умер, что только обострило конкурентную борьбу. В итоге в Риге появилась фабрика Сергея Лелюхина, выпускавшая «Рижский белый бальзам». Это привело к тому, что вскоре появился и «Рижский желтый бальзам». Но конкурировать с фабричными объемами у аптекарей не получалось. К тому же лелюхинский бальзам продавался в питейных заведениях, что сводило на нет желавших использовать его в чисто лечебных целях. В итоге Лелюхину запретили продавать бальзам в пределах Российской империи. Продажи за границу ему наладить не удалось, так что его предприятие вскоре обанкротилось.
Право продавать напиток на долгие годы закрепилось лишь за восемью городскими аптеками, скреплявших укупоренные бутылки личными печатями во избежание подделок. В середине XIX века в Риге стали выпускать «Настоящий Рижский Кунцевский Травный Бальзам», крепость которого через время было доведена до настоящих 45%.
Почти одновременно на заводе в Санкт-Петербурге выходец из Риги Иоганн-Генрих Ион стал выпускать просто «Рижский бальзам». Именно он удостоился серебряной медали на Всероссийской промышленной выставке в Москве в 1865 году и представлял русскую винокуренную промышленность на выставке в Париже в 1867-м.
Современный рецепт бальзама был создан уже в 50-х годах XX века. Этикетку глиняной бутылки «Рижского бальзама» сейчас украшает гордая надпись – 1752 год, именно тогда в аптекарских книгах появились упоминания о чудо-бальзаме Кунца.
