Уже 2 ноября, на следующий день после выборов, этот профессор иврита из Университета Бен-Гуриона в Негеве почувствовал, что если он ничего не предпримет, то «сойдет с ума».
Еще до подсчета голосов было ясно, что следующее правительство Израиля будет самым религиозным и правым за всю его историю — в немалой степени благодаря поразительным результатам на выборах альянса расистских, женоненавистнических и гомофобных партий, выступавших под общим названием «Религиозный сионизм».
Мариенберг-Миликовский родился и вырос религиозным сионистом (что более или менее близко к израильскому эквиваленту «современных ортодоксов) и до сих пор чувствует себя в этой общине как дома. Испытывая отвращение к новоявленным лидерам и их популярности в своей общине, он поехал к дому раввина Хаима Друкмана, видного религиозного сиониста (ныне покойного). Он стоял на улице с табличкой, которая гласила: «Партия религиозного сионизма — это «хилуль ха-Шем» [осквернение имени Бога]».
«Я простоял там два часа в одиночку с плакатом в руках, — вспоминает Мариенберг-Миликовский. — До этого я никогда не участвовала в акциях протеста».
Уже 2 ноября, на следующий день после выборов, этот профессор иврита из Университета Бен-Гуриона в Негеве почувствовал, что если он ничего не предпримет, то «сойдет с ума».
Еще до подсчета голосов было ясно, что следующее правительство Израиля будет самым религиозным и правым за всю его историю — в немалой степени благодаря поразительным результатам на выборах альянса расистских, женоненавистнических и гомофобных партий, выступавших под общим названием «Религиозный сионизм».
Мариенберг-Миликовский родился и вырос религиозным сионистом (что более или менее близко к израильскому эквиваленту «современных ортодоксов) и до сих пор чувствует себя в этой общине как дома. Испытывая отвращение к новоявленным лидерам и их популярности в своей общине, он поехал к дому раввина Хаима Друкмана, видного религиозного сиониста (ныне покойного). Он стоял на улице с табличкой, которая гласила: «Партия религиозного сионизма — это «хилуль ха-Шем» [осквернение имени Бога]».
«Я простоял там два часа в одиночку с плакатом в руках, — вспоминает Мариенберг-Миликовский. — До этого я никогда не участвовала в акциях протеста».
Как кипа мешает увидеть, что происходит
Ранее в тот же день он — выпускник йешивы — совершил еще более радикальный поступок: он расстался со своей вязаной кипой.
Отметим, что он не снял кипу — этот важный для религиозных сионистов знак принадлежности. Он прикрыл ее бейсболкой, чтобы не было видно. — Я больше не хотел быть связанным с общиной, которая так низко пала, — объясняет Мариенберг-Миликовский.
По чистому совпадению, в тот же день разорвал связь со своей вязаной кипой и Эфраим Шохам. Но он пошел еще дальше: впервые в жизни снял кипу и стал ходить с непокрытой головой.
«Сколько себя помню, я всегда носил кипу, — говорит Шохам, профессор еврейской истории в Университете Бен-Гуриона. — Но здесь, в Израиле, когда ты носишь вязаную кипу, тебя автоматически отождествляют с общиной религиозного сионизма, и я почувствовал, что мне необходимо сделать четкое заявление о том, что я больше не являюсь ее частью, ни в какой форме и ни в каком виде – и уж точно не после того, как этот термин узурпировала и осквернила партия, называющей себя «Религиозный сионизм».
Несмотря на то, что Шохам больше не идентифицирует себя в качестве религиозного сиониста, он остается убежденным ортодоксальным евреем.
Источник: https://detaly.co.il/pochemu-izrailtyane-natsionalno-religioznogo-lagerya-snimayut-svoi-vyazanye-kipyот община, которую хотят разрушить религиозные фанатики
Как кипа мешает увидеть, что происходит
Ранее в тот же день он — выпускник йешивы — совершил еще более радикальный поступок: он расстался со своей вязаной кипой.
Отметим, что он не снял кипу — этот важный для религиозных сионистов знак принадлежности. Он прикрыл ее бейсболкой, чтобы не было видно. — Я больше не хотел быть связанным с общиной, которая так низко пала, — объясняет Мариенберг-Миликовский.
По чистому совпадению, в тот же день разорвал связь со своей вязаной кипой и Эфраим Шохам. Но он пошел еще дальше: впервые в жизни снял кипу и стал ходить с непокрытой головой.
«Сколько себя помню, я всегда носил кипу, — говорит Шохам, профессор еврейской истории в Университете Бен-Гуриона. — Но здесь, в Израиле, когда ты носишь вязаную кипу, тебя автоматически отождествляют с общиной религиозного сионизма, и я почувствовал, что мне необходимо сделать четкое заявление о том, что я больше не являюсь ее частью, ни в какой форме и ни в каком виде – и уж точно не после того, как этот термин узурпировала и осквернила партия, называющей себя «Религиозный сионизм».
Несмотря на то, что Шохам больше не идентифицирует себя в качестве религиозного сиониста, он остается убежденным ортодоксальным евреем.
Источник: https://detaly.co.il/pochemu-izrailtyane-natsionalno-religioznogo-lagerya-snimayut-svoi-vyazanye-kipy
«Я очень серьезно отношусь к иудаизму, и меня не застанешь врасплох без «цицит», — говорит он, имея в виду бахрому, которую традиционно носят соблюдающие иудаизм мужчины.
Шохам, выросший в Иерусалиме, в подростковом возрасте активно участвовал в молодежном движении «Бней-Акива» и посещал известную йешиву для религиозных солдат в поселении Алон-Швут на Западном берегу Иордана. Однако с подросткового возраста он отождествлял себя с левыми политическими силами Израиля, говорит он.
На вопрос о том, почему он так долго не мог порвать с движением религиозного сионизма, которое стало представлять наиболее правые слои израильского общества, Шохам отвечает: «Это из-за людей, которые сегодня стоят в авангарде партии, носящей такое же название. Речь идет о таких фанатиках и гомофобах, как [лидер «Религиозного сионизма»] Бецалель Смотрич и Симха Ротман [один из веддущих архитекторов спорной судебной реформы правительства], которые объединились с Итамаром Бен-Гвиром — фанатиком-расистом, который, по моему скромному мнению, также и фашист. Именно эти люди санкционируют погромы палестинцев на Западном берегу. Их убеждения и идеалы не имеют ничего общего с моими, и я не хочу иметь с ними ничего общего».
Не в первый раз
Судя хотя бы по единичным свидетельствам, эти двое, принадлежащие к академическому миру, относятся к растущему числу израильтян-ортодоксов, которые в последние месяцы отказываются от вязаной кипы, этого важнейшего символа религиозного сионизма. Подобное происходит уже не в первый раз.
Действительно, после того как в ноябре 1995 года ортодоксальный еврей убил премьер-министра Ицхака Рабина, и выяснилось, что на это его вдохновили духовные лидеры религиозной сионистской общины, многие израильтяне, соблюдающие традицию, в ответ сняли кипу.
«Убийство Рабина было одним из тех моментов, которые раскололи религиозную общину, и сейчас мы переживаем еще один такой момент, — говорит Йохи Фишер, заместитель директора Иерусалимского института Ван Лира.
«Как бы ни были тяжелы эти времена для большинства израильтян, — добавляет она, — они особенно сложны для религиозной сионистской общины, поскольку теперь существует партия с таким названием, которая считается ответственной за всевозможные спорные инициативы, связанные с религиозным принуждением, а также с реорганизацией судебной системы».
Однако, по ее словам, если мужчины снимают или прячут кипу, это вовсе не означает, что они отказались от соблюдения религиозных обрядов.
«Дело не в секуляризации, — говорит Фишер. — Они делают это потому, что не хотят ассоциироваться с определенной общиной, а не потому, что чувствуют себя менее преданными иудаизму».
Борьба между экстремистами и либералами внутри религиозной сионистской общины началась задолго до прихода к власти нынешнего правительства, отмечает она. «Новое правительство подтолкнуло некоторых людей к следующему этапу, когда они уже не хотят отождествлять себя с вязаными кипами».
Бини Ашкенази, корреспондент по правовым вопросам новостного сайта Walla, на самом деле не снял свою кипу и даже не прикрыл ее. Его протест принял другую форму: он сменил вязаный вариант на «американскую» кипу: однотонные бархатные ермолки, которые в США обычно выдают на бармицвах.
В его случае толчком послужили не выборы, а теракты, совершенные против невинных палестинцев несколько месяцев спустя еврейскими поселенцами, причисляющими себя к общине религиозного сионизма.
«Я не считаю, что все поселенцы склонны к насилию, — говорит он. Но тот факт, что армия, полиция и служба безопасности ШАБАК выступили с совместным заявлением, осуждающим эти нападения, а ведущие раввины религиозного сионистского движения не последовали за ними с собственным осуждением, — это, на мой взгляд, делает их соучастниками этой ненормальной ситуации». Я решил снять свою вязаную кипу, потому что не хотел ассоциироваться с этим».
Ашкенази вырос в Иерусалиме и живет в Модиине в центре страны. Он говорит, что больше всего его беспокоит то, что «вместо того, чтобы вязаная кипа обозначала, что я — богобоязненный еврей, она стала указыванием на мои политические предпочтения».
Ашкенази, юрист по образованию, объявил о своем решении своим подписчикам в Twitter около месяца назад. «Это многих задело за живое, чего я никак не ожидал, — рассказывает Ашкенази. — Кто бы мог подумать, что так много людей заинтересуется тем, что я перешел с одного вида кипы на другой?»
По его словам, реакция была неоднозначной: одни представители его религиозной среды выражали поддержку, другие нападали на него за его обобщения в адрес поселенцев и отсутствие сочувствия к их законным, по их мнению, проблемам безопасности. «Некоторые даже обвиняли меня в том, что я пытаюсь подлизаться к медийной клике», — говорит он.
Ашкенази важно подчеркнуть, что его четырехлетний сын до сих пор носит вязаную кипу. «Моя философия воспитания заключается в том, что он не должен следовать всем моим увлечениям, — объясняет его отец.
Ломка
Шломит Равицки Тур-Паз, директор программы «Религия и государство» в Израильском институте демократии, говорит, что многие религиозные израильтяне, как и она сама, чувствуют, что после выборов у них украли идентичность. Партия «Религиозный сионизм» присвоила себе название группы общества, к которой я принадлежу, и приписала его политической партии, против которой я выступаю, — говорит она.
Ее отец, Авиезер Равицкий, преподаватель еврейской философии в Еврейском университете, был одним из видных лидеров левого религиозного движения, возникшего в Израиле в 1980-х годах в ответ на рост радикализма в ортодоксальной общине. По ее словам, он также был одним из первых израильтян, для которых кипа стала политическим заявлением.
«Мой отец перестал носить кипу с разноцветными узорами по ободку, которые в то время были очень популярны среди религиозных сионистов, — рассказывает она. — Вместо этого он стал носить однотонную вязаную кипу, и многие последовали за ним. Это был их способ сказать, что они не хотят быть связанными с тем, что стал представлять собой религиозный сионистский лагерь».
Впервые снять кину стало для Шохама потрясением. «Это был по-настоящему разрыв отношений, — говорит Шохам — отец пятерых мальчиков. — Я вообще перестал ее носить. Сейчас я ношу ее дома, и, очевидно, когда иду в синагогу, а также на еженедельных протестах в Иерусалиме, потому что я чувствую, что протесты — это моя зона комфорта». Шохам — один из лидеров основной группы протеста в Иерусалиме.
По его словам, объяснение его действий семье было не так просто. «Я всегда подчеркивал своим детям, как важно носить кипу. Я говорил им, что где бы мы ни находились, мы не должны бояться ясно показывать, что мы — евреи, и вот проходят эти выборы, и они видят, что я снимаю кипу.
Я объяснил моим мальчикам, что хочу сделать политическое заявление, но что не требую от них следовать за мной. Мои старшие мальчики поняли, а вот младшим пришлось нелегко. Жена считает, что я с точки зреня воспитания детей я допускаю ошибку, и это стало предметом постоянных споров в доме».
Мариенберг-Миликовски тоже был вынужден заплатить цену за свое решение.
«Прежде всего, это чувство одиночества, потому что многие мои друзья и члены семьи носят кипу, а я вдруг обозначил себя как «другого», — объясняет он. — Мои дети по-прежнему ходят в религиозную школу, и вдруг их отец приходит, чтобы забрать их домой, и оказывается, что он в кепке, а не в кипе, как все остальные папы. Но помимо всего этого, есть еще и чувство потери, которое я испытываю дома».
Мариенберг-Миликовский не только снял кипу, но и, пытаясь повлиять на дискуссию в религиозной сионистской общине, впервые в жизни проявил политическую активность.
Через месяц после выборов он опубликовал широко читаемое эссе в «Сругим» — новостном портале, обслуживающем религиозную сионистскую общину («Сругим», что означает «вязаные», — сленговое обозначение религиозных сионистов), в котором объяснил свое решение спрятать вязаную кипу. Через несколько месяцев он опубликовал еще одну статью в левом интеллектуальном издании, в которой объяснил, почему он считает, что некоторые опасные тенденции, все чаще проявляющиеся в религиозном сионистском движении, являются «характерным признаком», а не «сбоем».
Вместе с двумя друзьями, придерживающимися схожих взглядов, Мариенберг-Миликовский недавно основал новый интернет-журнал «Яшар» («Прямиком»), который призван предоставить платформу для высказываний представителям либеральной ортодоксальной общины.
«Для меня это не только борьба за сохранение демократии, но и борьба за сохранение иудаизма и того, что значит быть евреем сегодня, — говорит он.
Фишер, научный сотрудник Института Ван Лира, говорит, что ей известно о нескольких случаях, когда в последние месяцы религиозные мужчины снимали кипу, хотя она не решается назвать это тенденцией.
«Я также не уверена, что это станет очень распространенным явлением, — говорит она, — потому, что у религиозных людей, выступающих против этого правительства, есть другие альтернативы.
Она приводит в пример две новые религиозные группы, появившиеся в последние месяцы: «Верующие левые» — организация религиозных левых, на церемонии открытия которой присутствовали сотни человек, и «Сионисты — религиозные демократы» — группа либерально настроенных ортодоксальных израильтян, активно участвующих в протестном движении.
На вопрос о том, что нужно сделать, чтобы снять бейсболку и снова надеть кипу, Мариенберг-Миликовский ответил: «Если бы существовал способ дать людям через мою кипу понять, что я не расист и не фашист, а либеральный демократ, я бы, безусловно, с гордостью ее надел снова. Другой вариант — я жду того дня, когда религиозное сионистское сообщество наконец-то изгонит таких, как Бен-Гвир и Смотрич».
Есть еще одна, гораздо более обыденная причина, по которой он жаждет этого дня: «Носить бейболку поверх кипы жарким израильским летом очень неудобно».
Джуди Мальц, Фото: Илан Асаяг
