Нам просто нужно прийти к пониманию с армией и правительством, как сделать все возможное, чтобы по окончании войны мы смогли восстановить то, что осталось, или найти способ сохранить компании и предприятия, которые зависят от находящихся здесь людей, чтобы продолжать работать».
Так сказал один из резервистов, расквартированных на границе с Ливаном, в интервью, данном на этой неделе журналисту Яниву Кубовичу. Эти слова, сказанные через месяц после начала войны с ХАМАСом, отражают суть происходящего.
С одной стороны, решимость служить и жертвовать собой по-прежнему сильна. С другой стороны, война наносит большой урон экономике, прежде всего потому, что в так много мужчин и женщин служит армии.
Как долго будет продолжаться эта милитаризация Израиля, можно только гадать. Один из офицеров, занимающийся подготовкой резервистов, сказал Кубовичу, что ЦАХАЛ исходит из того, что это продлится три месяца. Если это так, то экономические издержки превысят все, что было со времен войны Йом Кипур.
В настоящее время в армии служат около 360 тыс. резервистов, что составляет примерно 8% рабочей силы. Однако это не позволяет в полной мере оценить экономические последствия. Сектор хайтека, являющийся двигателем израильской экономики, работает (почти) на холостом ходу. В отрасли работают преимущественно молодые мужчины, которых армия призывает на срочную службу. Одна из компаний, Magic Software Enterprises, сообщила в среду 8 ноября, что не менее 14% ее израильских сотрудников в данный момент находятся в военной форме.
В хайтеке так много молодежи, что даже генеральные директора и другие руководители высшего звена попадают в возрастной диапазон призыва на резервистскую службу. Работа над проектами задерживается, контракты на продажу не подписываются, сделки по привлечению средств откладываются, что в итоге приводит к замораживанию всей отрасли, которое со временем может привести к краху многих стартапов.
Последствия этого для израильской экономики пока не известны, поскольку данные еще не опубликованы. Но уже есть некоторые первые признаки. Компания Shva, занимающаяся обработкой платежей, сообщила, что в октябре расходы по кредитным карточкам сократились более чем на 25% по сравнению с сентябрем и августом (учитывая, что война началась 7 октября).
В текущем квартале экономика будет сокращаться. Она больше всего зависит от ХАМАСа и «Хизбаллы». Банк Израиля сохраняет относительный оптимизм, полагая, что темпы роста замедлятся, но не рухнут. Однако рейтинговое агентство Moody’s прогнозирует в 2024 году падение валового внутреннего продукта на 1,4%. По имеющимся данным, министерство финансов полагает, что в ближайшие четыре квартала экономика будет иметь два спада, если предположить, что боевые действия ограничатся сектором Газа и резервисты смогут относительно скоро вернуться домой и на свои рабочие места.
Это звучит оптимистично. Четыре недели боевых действий сделали неактуальными надежды на короткую войну, которую экономика могла бы легко пережить. Возрастает риск затяжного периода повышенной напряженности в сфере безопасности и коротких, но частых военных операций — нечто среднее между «горячей» и «холодной» войной.
Ни с их, ни с нашей точки зрения, для Газы не существует реалистичной конечной цели. На этой неделе премьер-министр Биньямин Нетаниягу заявил, что задача, которую поставил себе Израиль, может затянуться на «неопределенный период», что может означать длительную оккупацию или, по крайней мере, частые наземные военные операции. Даже если «Хизбалла» и Иран решат не начинать полномасштабную войну с Израилем, северная граница останется напряженной и потребует большего присутствия войск, чем было до 7 октября.
В любом случае, стратегия, при которой для сдерживания ХАМАСа и «Хизбаллы» и защиты границ Израиля необходимо меньше полагаться на крупные воинские контингенты, а больше — на технологии и эпизодические военные операции, больше не работает. Похоже, что Израилю суждено вернуться к той милитаризации и длительным войнам, которые, как мы думали, уже в прошлом.
Болезненный выбор
Асаф Орион, израильский бригадный генерал в отставке и оборонный стратег, объясняет последствия. «Это модель войны, предполагающая непрерывные, полностью мобилизованные и охватывающие все общество усилия, при которых военные действия различной интенсивности ведутся на нескольких фронтах, а результаты достигаются не сразу, а в течение длительного времени, — пишет он в недавней статье в журнале Foreign Affair. Такие войны влекут за собой высокие затраты и потенциальные риски длительных кампаний, «включая исключительные ресурсы, необходимые для военных действий и военной экономики, а также глубокую решимость нации, необходимую для сохранения курса на протяжении месяцев и даже лет, — пишет он.
Израилю предстоит перераспределить приоритеты и ресурсы, причем ни один из них не будет благоприятным для экономики. Наиболее очевидным изменением является увеличение расходов на оборону, доля которой в ВВП с 1990 г. сократилась примерно на две трети. Чтобы оплатить эти расходы, Израилю придется сделать болезненный выбор: повысить налоговое бремя и/или сократить расходы на образование, здравоохранение и инфраструктуру. Долгосрочное увеличение дефицита не является практичным вариантом в условиях, когда кредитный рейтинг Израиля уже находится под угрозой понижения. Помощь США в размере 14,3 млрд. долл., если она будет оказана, поможет, но лишь отчасти.
Эта реорганизация не просто залезет в карманы людей, она залезет в их жизнь. Увеличение расходов на оборону само по себе не обеспечит Израилю той безопасности, которая ему необходима в будущем. Не менее важно, чтобы в регулярной армии, а особенно в резерве, служило больше мужчин и женщин.
В открытом доступе нет данных о численности резервистов ЦАХАЛа, но почти нет сомнений в том, что за последние годы их число сократилось. По неофициальным данным, служба в резерве стала фактически добровольной.
В 1985 г. суммарное количество дней службы резервистов составляло 10 млн. По данным Иерусалимского института стратегии и безопасности, к 2000 году этот показатель снизился до 4 млн, а в 2018 году составил 2 млн. По оценкам Института исследований национальной безопасности, только 6% из тех, кто проходит обязательную службу, продолжают оставаться в резерве (это не менее 20 дней службы в течение трех лет).
360 тыс. резервистов, призванных в настоящее время, в конце концов, отправятся домой, но в новом режиме безопасности многие из них будут призываться снова и снова для более частых и длительных сроков службы. Для экономики и бизнеса это будет означать больше перерывов в работе и больше затрат, чем за последние десятилетия.
Есть один важный способ снизить затраты на человеческие ресурсы. За несколько месяцев до начала войны лидеры ультраортодоксов добивались от правительства закрепления их освобождения от призыва в Основном законе, который приравнивал бы изучение Торы к военной службе. Даже тогда, когда казалось, что Израиль не сталкивается с угрозами, подобными тем, с которыми он сталкивается сейчас, законопроект встречал сопротивление со стороны даже некоторых правых союзников ультраортодоксов.
Сегодня, когда молодые израильтяне сражаются и гибнут, а стране предстоят, возможно, годы повышенных человеческих и финансовых затрат на оборону, мысль о том, что 12 или 13% населения и еще больший процент призывного возраста отказываются от службы, является морально нетерпимой и экономически неоправданной.
Дэвид Розенберг
1
