Хотя связи с поверженными врагами были категорически запрещены, женскому сердцу приказать было сложно и преступная любовь вспыхивала достаточно часто. Пленные немцы по-разному относились к таким связям — кто-то как к способу выжить в чужой стране, а кто-то и вполне ответственно, с планами остаться в СССР после освобождения, ради любимой, или забрать ее с собой.
Историк Александр Кузьминых в своей статье «Иностранные военнопленные и советские женщины» рассказывает о подобных случаях на примере лагерей, располагавшихся в Вологодской области. Там в 1939-1949 находились 8 лагерей и 5 спецгоспиталей.
За 10 лет через эти учреждения прошли более 60 тыс. военнопленных 30 национальностей. Были там не только воины вермахта, но и финны, взятые в плен во время советско-финской войны, поляки, англичане и французы, подвергшиеся интернированию с территории Польши в 1939-40 годах, бывшие солдаты и офицеры Красной Армии и узники концентрационных лагерей, которым не повезло после их освобождения.
Самым крупным был лагерь № 158 под Череповцом, заключенные которого работали на местных заводах и фабриках, рядом с советскими женщинами и подростками. Военнопленные заводили приятельские, дружеские отношения с советскими гражданами, участвовали в застольях и, разумеется, влюблялись и влюбляли в себя.
Многие женщины были военными вдовами, но не могли сдержаться от такого сближения. Чувства вспыхивали не только на производстве, но и в самих местах заключения, между пленными и младшим лагерным персоналом. В архивных документах есть немало информации о таких «неуставных» отношениях.
В докладной записке дежурный офицер лагеря № 437, что в Череповце, сообщал, что во время дежурства он увидел возле спецгоспиталя № 3739 медсестру и военнопленного, которые целовались. Заметив офицера, пара убежала и их не успели опознать.
В 1945 году произошел еще более вопиющий случай. В спецгоспитале № 3732 в поселке Вожега одна из медсестер имела интимную связь с военнопленным по фамилии Гусен. С ним же в отношения состояла и другая сотрудница больницы, но гораздо выше рангом — начальник отдела продснабжения спецгоспиталя. Обе женщины были немедленно уволены с работы.
Особой популярностью у советских женщин пользовались немцы, участвовавшие в самодеятельности и добившиеся на этом поприще успехов. Такие «звезды» лагерного масштаба могли не только вскружить голову даме, но и разрушить их отношения. О подобной ситуации говорится в характеристике сотрудницы лагеря № 437: «Бывая в зоне на концертах военнопленных и слушая выступления военнопленного Праске, она настолько увлеклась им, что в знак своего обожания послала военнопленному букет цветов, который передал военнопленный Альфред.
Она порвала свои отношения с мальчиком, с которым она дружила. По ее заявлению причиной разрыва, как она написала ему в письме, явилось знакомство с военнопленным Праске, талантами и манерами которого она восхищалась». Стоит ли говорить, что подобный абзац в характеристике превращал ее в «волчий билет» и карьера девушки на этом завершилась.
Нередкими были и случаи, когда женщины становились любовницами немцев по меркантильным соображениям. В одном из лагерей медсестра попросила военнопленного достать ей дамские часы. Тот выполнил ее просьбу и прислал подарок с запиской, в которой требовал интима. Среди популярных вещей, ради которых сотрудницы лагерей и госпиталей сожительствовали с немцами, были туфли, кофточки, шелковые чулки, нижнее белье и другие самые прозаичные сегодня вещи.
Немало документов упоминает про аборты, которые были вынуждены делать женщины после связей с военнопленными. Такие операции делались тайно, нередко кустарными способами и некоторым несчастным стоили жизни. Но страх родить ребенка от врага и разрушить свою жизнь, а также поставить пятно на всю семью, был сильнее чувства самосохранения. Очень часто подозрения в близких отношения с военнопленными были беспочвенными.
За любовь окружающие принимали простую человеческую жалость и желание помочь ближнему, оказавшемуся в тяжелой жизненной ситуации. В одном рапорте 40-х годов упоминается врач спецгоспиталя № 3732, которая «исключительно хорошо относится к военнопленным немцам и соболезнует тому, что военнопленные находятся под режимом». За этой женщиной было установлено наблюдение.
Самыми популярными «женихами» среди пленных были расконвоированные, имевшие возможность относительно свободно перемещаться и проживать за пределами колонии. Многие из них обзаводились настоящими семьями. Среди документов лагеря № 437 за 1947 год есть докладная записка, в которой говорится о некоем военнопленном Людвиге: «Военнопленный Людвиг, работающий на заготовке дров для лагеря № 437, имеет свободное хождение, ночует, где ему вздумается, занимается систематической пьянкой.
Наряду с этим, военнопленный Людвиг имеет интимную связь с гражданкой К. из деревни Городище Череповецкого района. К. от военнопленного Людвига беременна. Семью К. Людвиг обеспечивает продуктами за счет военнопленных, носит хлеб, крупу, мыло, а также занимается продажей продуктов, принадлежащих военнопленным, работающим на заготовке дров».
Остается только предполагать, как обошлось лагерное начальство со слишком вольготно себя чувствующим предприимчивым немцем. Связи с немцами женщин СССР сыграли свою роль в появлении 15 февраля 1947 года Указа Президиума Верховного Совета СССР «О воспрещении браков между гражданами СССР и иностранцами». Но браки все равно продолжали регистрировать, используя связи и всевозможные лазейки.
Некоторые из женщин, полюбивших пленных, позднее смогли покинуть СССР и выехать в ГДР, Румынию и Венгрию. Совершенно ясно, что жизнь в плену у немцев была далеко не беззаботной, но они могли даже заводить семьи.
