Пять лет, как один бесконечный день сурка, неотличимый друг от друга. Ну разве что выходные можно было отличить от будней тем, что муж не весь вечер лежал на диване, а целый день. Вот и вся разница.
Муж… Они так и не расписались, все откладывали до «лучших времён», когда закончат ремонт, когда выздоровеет мама, когда… А потом вопрос уже и не поднимался. Жили себе и жили, куда бежать друг от друга на старости лет? Хотя, надо признать, Антонина мечтала надеть тоненькое золотое колечко на безымянный палец, чтобы заявить окружающим: видите, я тоже востребованная, я замужем, понимаете! Но вслух в этом, конечно, не признавалась, делая вид, что поддерживает Виталия с его теорией о бесполезности института брака.
Познакомились с Виталием случайно, столкнувшись лбами в метро. В самом прямом смысле. Старушка, поднимаясь с сиденья, выронила кошелёк и направилась к выходу. Виталий и Тоня одновременно наклонились за кошельком и столкнулись лбами. Тоню подкупила порядочность мужчины и она с радостью продолжила знакомство. После спонтанного свидания в парке со стаканчиком кофе обменялись телефонами, а следующая встреча уже состоялась у Виталия дома. Да и правда, что мы, подростки, что ли — по свиданиям бегать. Взрослые же люди, чего тянуть: вы привлекательны, я — чертовски привлекателен, так за чем же дело стало? Кому нужны эти конфетно-букетные вытребеньки?
Третье свидание случилось в супермаркете, где они покупали продукты на ужин. Тоня наблюдала, как Виталий придирчиво выбирает продукты, останавливая свой выбор чаще всего на тех, что шли со скидкой. Никаких ананасов в шампанском, все практично и недорого. Приготовив гуляш из мясных обрезков («Смотри, отличные же куски мяса и дешевле мякоти почти на пятьдесят гривен!»), осталась на ночь («Куда ты поедешь ночью? Метро уже не ходит, а на такси двойной тариф из-за непогоды. Оставайся!»), да так и задержалась на пять лет.
Тоня вышла замуж рано, сразу после школы «по залету», как говорится. Когда дочке было два года, муж разбился на своём дyрацком мопеде и Тоня с малышкой вернулась к маме. Изредка ходила на свидания, но серьезных отношений так и не случилось. Да она и не очень то просилась, считала себя не лучшей партией — кому нужна жена «с прицепом»?
И страшно было приводить чужого мужчину в дом, где подрастала девочка, как бы не случилось чего нехорошего. Дочка после окончания техникума поехала в Италию на заработки, встретила своего супер Марио, вышла замуж и все звала Тоню к себе хотя бы на лето. А та боялась оставить маму надолго, а потом появился Виталий и все как-то было недосуг.
Так и жила: пару раз в неделю моталась к маме, убирала, стирала, готовила, возвращалась к Виталию, убирала, стирала, готовила, закупки по акции, ремонт со скидкой, чинный тихий секс под одеялом, кино на компьютере, опять понедельник, пора к маме. Где ее дом, она так и не могла сказать. Виталий поначалу заговаривал то о росписи, то о венчании, но чуть попозже, вот закончим ремонт и тогда сразу после Пасхи…
А после Пасхи забoлела мама и Тоня неотлучно находилась при ней. Виталий не роптал, мол, все понимаю, ты не беспокойся, я сам справлюсь. Когда мамы не стало, Тоня осталась без работы, без денег и с долгами. Виталий предложил сдавать мамину квартиру, чтобы выбраться из долговой ямы. Так и переехала к нему на ПМЖ.
Сдавала квартиру, брала подработки, впахивала, как вьючная лошадь, не поднимая головы, откладывая каждую копейку на погашение крeдитов. Хорошо, хоть дочка пристроена, не нужно рвать сердце, что ничем не может помочь ребёнку. Дочка — золото, присылала маме посылки с вкусняшками, все пыталась помочь деньгами, но тут Тоня стояла нacмерть, мол, сама разберусь, не беспокойся, все хорошо.
А и правда ж все было хорошо. Виталий неплохой человек, порядочный, не пьeт, по бабам не бегает, все время дома, слова плохого не скажет. Даже наоборот, когда Тоня в сердцах могла рубануть матерком, брезгливо морщился, выговаривая, что ему неприятно слушать такие слова. Одно только печалило — не любил Виталий ни гостей, ни праздников, ни лишних трат на кафе и прочие развлечения.
А как же без праздников? Праздники нужны для радости, чтобы жизнь не сливалась в однообразную серую дорогу к клaдбищу.
Тоня любила веселиться, наряжаться, дарить подарки, радовать любимых. Только мамы уже нет, дочка за тридевять земель, а Виталий равнодушен к праздникам. Поначалу Тоня старалась, накрывала стол к Новому году, дням рождения, красила яички на Пасху во все цвета радуги, ставила букеты и вешала венки. Но каждый раз подготовленный праздник заканчивался тем, что Виталий выпивал залпом бокал шампанского, быстро съедал приготовленные яства, мыл свою тарелку и уходил на диван или спать.
А Тоня чувствовала себя обворованной и опустошенной дyрой. Зачем, спрашивается, было рeзать и украшать салаты, выряжаться, откладывать деньги на «Асти», если можно было сварить макароны с гуляшом или пожарить картошки — результат был бы тот же. Как-то раз заикнулась:
— Я же старалась, а ты…
— А я тебя об этом просил?
Ведь и правда, не просил. Разве о радости просят? Радость дарят просто так, делятся ею бескорыстно, от избытка.
И Тоня перестала делиться. Потому что нечем стало. Сама себя загнала в угол, соглашаясь и подстраиваясь, по-прежнему считая себя «второсортным товаром», хоть уже и без прицепа. Молча приняла правила неинтересной игры, по инерции. Ну действительно, не первой молодости уже, пенсия на горизонте, а тут надежный спокойный мужчина, каких тебе ещё надо праздников? Живи и радуйся, что хоть кому-то ещё нужна. Только радоваться не получалось, бесконечно увязнув в рутине обязательств и домашних дел.
В тот день Тоня съездила в мамину квартиру, чтобы отмыть ее после квартирантов, постирать шторы, вымыть окна, подклеить обои. Риэлтор предлагал продать квартиру, у него уже и покупатель был на примете, хорошую цену давал. Тем более квартира давно требовала капитального ремонта, а Тоня, едва расплатившаяся с долгами после лечения мамы, потянуть такие капиталовложения не могла.
Вот только страшно было избавляться от квартиры, оставаться бездoмной, что ли. Нет, Виталий ее не выгонит, конечно, не тот он человек, в этом на него можно положиться. Но что-то грызло Тоню червячком изнутри, не давая принять окончательное решение.
Из маминой квартиры приехала уставшая, но в прекрасном настроении — началась настоящая весна, солнце задорно брызгалось зайчиками, щедро даря тепло и радость. На драйве решила перемыть и сложить в коробки зимнюю обувь, заменив ее на полках весенней и летней. И тут эти туфли…
Она ненавидела эти туфли. Виталий недоумевал, отчего Тоня так редко их надевает, ведь туфли были добротные, из плотной телячьей кожи, хорошо сидели на ноге, да и модель универсальная, вне времени. Но каждый раз, надевая их, Тоня вспоминала, что это были «не те туфли»…
Сразу после cмерти мамы, только-только сдав квартиру в аренду, когда Тоня была в долгах, как в шелках, пошли они с Виталием за покупками. Виталий очень любил магазины, мог долго бродить между рядами, приценяясь, но ничего не покупая, если не было запланировано. Надо сказать, умел он выбрать качественную и недорогую вещь, всегда знал, где какие распродажи, выгодно планируя закупки. Вот и в тот раз захотел зайти в новый обувной отдел, который по случаю открытия заманивал покупателей огромными скидками на новую коллекцию.
Продавщица тут же взяла Тоню в оборот, закружила в вихре коробок, танкеток, ремешков.
— Померяйте вот эти туфли. Даже если покупать не будете, просто померяйте! Просто почувствуйте, какие они классные.
Тоня, не умея отказывать и сопротивляться, подбадриваемая одобрительными кивками Виталика, вяло согласилась примерить предложенную обувь. Нога скользнула в туфельку, словно специально сшитую для Тони под заказ. Мягкая, как шелк, тонкая кожа ласково обхватила ногу и даже вечно торчащая ноющая косточка на правой ступне, из-за которой Тоня стеснялась надевать красивую обувь, не выделялась и не бoлeла. Тоня прошлась к зеркалу, словно босиком по мягкому ковру, такими удобными были туфли. Это были действительно туфли ее мечты. Как же она их хотела!
Виталий придирчиво осмотрел швы, пожмакал пятку, удовлетворенно хмыкнул:
— Хорошие туфли и скидка отличная. Берём?
Тоня, боясь поверить своему счастью, сдавленно угукнула и захлопала глазами, чтобы не разрeветься. Прижимая коробку к грyди, стала в очередь, с любопытством разглядывая покупателей.
— С вас девятьсот девяносто девять гривен.
Тоня оглянулась на Виталия… но за спиной у неё стоял совершенно незнакомый молодой человек. Беспокойно вертя головой, искала глазами Виталия и нашла. Он незаметно вышел из магазина и стоял на улице возле витрины. Помахал Тоне рукой и отвернулся.
Волна стыда и разочарования накрыла Тоню с головой, сeрдце заколотилось где-то в горле. Она начала изображать поиски кошелька в сумке, чтобы оправдать потраченное на неё время продавца и кассира. Хотя, что там искать? У неё в кошельке было от силы гривен двадцать, на проезд и все.
— Я… У меня… Извините, я не могу заплатить. Я кошелёк забыла дома…
Оставив коробку на кассе, в миг состарившись на двадцать лет, шаркая, вышла из магазина. Виталий выбросил окyрок в урну.
— А чего туфли не взяла? Отличная обувь же.
— У меня денег нет.
— Так зачем тогда мерила?
Беспомощно пожав плечами, ничего не ответила. Перед глазами стояли «ее туфли».
Через месяц Тоня насобирала ту тысячу гривен на туфли мечты и с сияющими глазами прибежала в магазин. Увы, этой модели уже не было в наличии. Виталий повёл ее в другой магазин с красноречивым названием «Шара-Бум». Там она перемеряла несколько десятков пар, но ни одна, конечно, и рядом не стояла с туфлями ее несбывшейся мечты. Заскучавший Виталий настоял на похожей модели, да, немного дороже, но ты посмотри, какая плотная кожа — им сносу не будет. Тоня безвольно согласилась, оплатила покупку, испытывая только горечь.
Новые туфли мстили ей за нелюбовь. Они до кровавых мозолей натирали ноги, давили на косточку, запутывались шнурками. Тоня упрямо пыталась к ним приспособиться. А потом плюнула и кyпила в Секонд-Хэнде слипоны за тридцать гривен, а туфли убрала в коробку. Но каждую осень и весну они напоминали ей о потерянной мечте.
С того дня она стала чаще замечать мелочи в поведении Виталия, на которые раньше не обращала внимания: как он тихонько выходил из магазина и ждал снаружи, пока Тоня рассчитается, если что-то хотела кyпить она, не по списку Виталия. Как он настойчиво выкладывал из тележки оливки и авокадо, мотивируя, что их нет в списке. Вот, в следующий раз запланируем и кyпим. Но этот следующий раз все никак не наступал. Иногда Тоня покупала себе тайком банку оливок или мидий и съедала их, доставая пальцами из банки, прямо на лавочке в парке, воровато оглядываясь, чтобы не оправдываться за «ненужные траты» перед Виталием. Она возненавидела свою жизнь, сплошь состоящую из акций и ценников «-50%», «-30%».
Вот и сегодня, наткнувшись на ненавистные туфли, она заново пережила тот день, который сидел гниющей занозой несколько лет. Она так и не нашла идеальные туфли для своих уставших ног.
«Господи, да ведь он же и меня взял на распродаже. С максимальной скидкой!». Эти пять лет жизни рядом с Виталием пролетели перед ее глазами, как один серый миг, не на чем задержаться, не о чем вспомнить. Вроде и вместе, но каждый сам по себе. Вечера, наполненные молчанием и одиночеством. Ей подумалось, что если она сейчас уйдёт, Виталий заметит ее отсутствие только тогда, когда увидит, что не вымыта плита.
Тоня схватила клетчатую сумку, лихорадочно запихивая в неё свои вещи, удивляясь, как мало места она занимала в этой квартире. Да и немудрено. Сезонный гардероб она весной и осенью отвозила в мамину квартиру, Виталий настоял, мол, у него шкаф небольшой, а лишний хлам ни к чему. Тоня покорно собирала «свой хлам» и везла его в клетчатых сумках через весь город с двумя пересадками.
Зачем? Почему она приняла правила чужой игры, в которой ей отведено так мало места? Молчала, соглашалась, подстраивалась, чтобы не раздражать, не навязываться, не просить. Всю свою жизнь она считала себя недостаточно хорошей, залежавшимся товаром. Вот и ушла с молотка задешево.
В каком-то фильме Тоня услышала фразу: «Сегодня первый день остатка твоей жизни». А она так и не съездила в Ботанический сад, полюбоваться цветущей сиренью. Хоть и собиралась. Как и в прошлом году, и в позапрошлом, и…
Ей так захотелось кyпить пару охапок сирени, расставить их по комнатам в трехлитровых банках, чтобы купаться в волшебном аромате мимолетный весны. Ещё пару недель и лето. Но Виталий чувствителен к запахам, не переносит не то что цветы, даже духи. И придётся врать, что она не кyпила сирень, а наломала ее в соседнем дворе. Да пошёл он к черту! Тоня решительно тряхнула головой, повесила ключи на крючок и захлопнула за собой дверь.
Сирень цветёт всего один раз в год. А сегодня первый день ее оставшейся новой жизни.
Автор: Ира Курман
