Сюэ Тао из «весеннего квартала»
Тао родилась в семье чиновникапо имени Сюэ Юн и уже в восемь лет стала писать первые стихи. По легенде, увидев первую строку первого стихотворения Тао, отец расстроился, усмотрев в нём особенную тягу к сладострастию. Само трёхстрочное стихотворение можно перевести так: «Ветви встречают птиц, прилетающих с севера и юга, листья шевелятся с каждым порывом ветра».
Нормальной женщиной в Древнем Китае считалась только замужняя женщина.
Когда Тао вошла в возраст невест, отец было договорился о том, чтобы выдать её замуж за одного из местных аристократов. Но он умер, не дожив до свадьбы, и в результате жених от Тао отказался. Вероятно, мужчина собирался взять её замуж только для того, чтобы стать зятем сборщика налогов. Тао оказалась без покровителя и средств к существованию. Ей не осталось ничего, кроме как поселиться в публичном доме.
Китайцы были одержимы строгой иерархией, и девушки в публичном доме тоже имели свои «сословия». Хорошо образованные, красивые, находчивые в разговоре девицы становились чем-то вроде аниматоров по вызову, они украшали собой банкеты, заменяя запертых в своих домах законных жён. Конечно, этих девушек пьяные чиновники домогались, но считалось, что любовника они вольны выбрать сами. Притом свобода этих куртизанок была условна. Каждая принадлежала своему публичному дому, пока не находила средств, чтобы откупиться.
Куртизанками любовались и отпускали им комплименты, но только пока они были молоды и услаждали взгляд.
Сюэ Тао прославилась как проницательная и остроумная собеседница и поэтесса замечательного таланта. Её не только приглашали на вечера – с ней вели продолжительные переписки просто ради удовольствия. Для переписки Тао разработала свой сорт бумаги, чувственно-красного цвета. Её дарование обратило на неё внимание известных поэтов современности, и один из них, новатор и экспериментатор в мире китайской поэзии Юань Чжэнь, стал её любовником.
Позже Тао сменила поэта на военного губернатора Вэй Гао, став не только его фавориткой, но и личным секретарём. К тому моменту она уже была свободна. Вскоре Вэй Гао умер, и Тао поселилась в уединении. До самой смерти она продолжала писать стихи и вести переписку, но покровителей себе больше не искала. Возможно, Вэй Гао оставил ей достаточно средств для того, чтобы она ни в чём не нуждалась.
Памятник поэтессе.
Поэтесса прожила шестьдесят три года и написала больше четырёхсот стихотворений. Её цикл стихов «Десять расставаний» относят к сокровищнице китайской литературы. В наше время ей установлен памятник, а именем Тао назван один из кратеров Венеры.
Садаякко
Как известно, гейши не продают своё тело, но по крайней мере в старые времена они заводили постоянных любовников. Часто таким любовником на долгие годы становился мужчина, купивший девственность гейши во время обряда «мидзуагэ», единственного раза, когда гейшу выставляли на торги – по окончании срока ученичества.
Садаякко прославилась как актриса, но начала она как гейша.
Сада была двенадцатым ребёнком в семье разорившегося торговца. Когда ей было четыре года, её отдали на удочерение владелица дома гейш (окия). Это случилосьво второй половине девятнадцатого века. Новая мать смотрела в будущее и решила дать девочке образование, которое гейши тех времён ещё не получали. Садаякко учили грамоте, игре в бильярд — пришедшей с запада забаве, верховой езде и дзюдо. Садаякко должна была сравниться с легендарными женщинами Европы, вроде Дианы де Пуатье.
В пятнадцать лет на мидзуагэ Садаякко выкупил премьер-министр Японии, Ито Хиробуми, и дальнейшее образование девушки оплачивал именно он. Хотя министр перестал быть её покровителем через два года, между ними на всю жизнь осталась дружба.
У Садаякко было почти европейское воспитание, и она охотно носила модные западные платья.
Оставив ремесло гейши, Садаякко стала театральной актрисой и странствовала со своей труппой по всей Японии. В двадцать два года она вышла замуж за другого актёра, активиста движения за народные права и приятеля Хиробуми, Каваками Отодзиро. Уже через четыре года муж одновременно разорился и проиграл на выборах. Но пара не пала духом и стала вывозить свой театр на зарубежные гастроли, впервые в истории.
В сорок лет, овдовев, Садаякко стала любовницей богатого предпринимателя Фукудзавы Момосукэ. Он был женат, но практически забыл путь домой и жил с Садаякко. Они расстались только через двадцать лет. Впрочем, вошла в историю Садаякко не за своих мужчин, а за вклад в развитие театрального искусства Японии. Она открывала школы актёрского мастерства и обратила внимание зарубежного зрителя на искусство японского театра. Умерла она в семьдесят пять лет от рака.
Портрет Садаякко авторства Пабло Пикассо, её поклонника.
Кайна Ариб
Кайны, куртизанки арабского мира эпохи Аббасидов, принадлежали не организациям, вроде публичных домов или домов гейш, а конкретным мужчинам. Они пели, слагали стихи, играли на музыкальных инструментах, вели остроумные беседы и — уединялись с мужчинами, каждый раз надеясь, что клиент настолько воспылает к ним страстью, что потом выкупит и сделает своей наложницей на всю жизнь. Пожилая кайна никому не была нужна, и очень важно было устроить свою судьбу, пока ты была молода.
Кайну легко было отличить от свободной женщины, ей запрещалось закрывать лицо.
Ариб, по слухам, была дочерью визиря Харуна ар-Рашида от рабыни. Воспитывала Ариб некая христианка, так что девушка выросла очень независимой, дерзкой, держала себя так, словно была свободна. Она умела не только сочинять и петь длинные, составленные по всем канонам касыды и метко шутить за чашей вина, но и ездить верхом, играть в нарды и шахматы. Арабский историк Аль-Исфахани утверждал, что она прожила 96 лет и за это время в неё успели влюбиться семь халифов.
Однажды Ариб влюбилась в одного из гостей, голубоглазого молодого мужчину по имени Мухаммад ибн Хамид аль-Хакани аль-Хасин. Выкупить клиент её не мог, так что они вместе сбежали. Как ни странно, поступок вызвал не только осуждение. Сын хозяина Ариб написал стихотворение в оправдание этого побега. Но Мухаммад разочаровал певицу, она его бросила, и слуги хозяина водворили её на место.
Ариб удивляла мужчин своими дерзкими манерами, но ей всё прощали за талант.
Эта история сделала Ариб необыкновенно известной и, в сочетании с её талантами, очаровала многих. Хали Аль-Амин, прослышав о необыкновенной кайне, пригласил её во дворец, после чего попытался выкупить, но не успел. Он как раз вёл войну, и его убили. Так что выкупил Ариб его преемник, халиф Аль-Мамун. После смерти Аль-Мамуна Ариб досталась и новому халифу, Аль-Мутасиму, который так любил её, что подарил ей свободу.
Стать вольной куртизанкой вместо того, чтобы закончить жизнь нищей рабыней или обеспеченной наложницей, для кайны казалось невозможным. Но именно это произошло с Ариб.
После этого Ариб стала вести образ жизни в духе европейских куртизанок. Она сама выбирала себе любовников и получала от них подарки, в то же время, она продолжала сочинять песни и вести беседы, благодаря которым получала больше уважения, чем любая женщина своего времени.
С ней вели утончённую переписку, спрашивая мнение по разным вопросам и наслаждаясь её литературным слогом. Основным источником её дохода, кстати, были не покровители. Её нанимали, чтобы она сочиняла песни к праздникам.
В старости Ариб вспоминала, что делила постель с восемью халифами, но желала из них только одного, правителя и поэта Аль-Мутазза.
