"Признание"
Ты помнишь?.. Белые снега Сугробами сутулятся,
А мы идём – к ноге нога По незнакомой улице.
Нам семафоры вдалеке Зажгли огни зелёные,
Ты тянешься к моей руке, Как тянутся влюблённые.
Быть может, это только страх Глухого одиночества,
Но я читать хочу в глазах Нежданное пророчество
И обещание любви, Такой, что не износится.
Признаюсь я – глаза твои Мне прямо в сердце просятся.
Данное стихотворение принадлежит необычайной женщине Белле Дижур (30.07.1903. Черкассы-17.02.2006. Нью-Йорк – русской поэтессе, прозаику, матери всемирно известного русского и американского скульптора Эрнста Неизвестного (09.04.1925.Свердловск – 09.08.2016.Нью-Йорк).
Белла Дижур родилась в Киевской губернии, в городе Черкассы, откуда её родители, Абрам и Соня, переехали во время 1-ой мировой войны в 1914 году, в Екатеринбург (Свердловск). Отец работал на заработках в летнее время, на строительстве железных дорог на Урале, когда началась война, отец побоялся оставлять семью и вывез в Екатеринбург. Отец происходил из Винницы, мать из Белозерья. Окончив среднюю школу, Белла Абрамовна уехала учиться в Ленинград. Здесь прошли её студенческие годы. Она очень полюбила этот город. Была вхожа в круг поэтов Серебряного века. Дружила с будущим знаменитым поэтом Николаем Заболоцким, они даже обручились, он посвятил её полную тетрадку стихов, но она вышла замуж за врача отоларинголога Иосифа Моисеевича Неизвестного. Когда в 1938 году поэта арестовали, он из ГУЛАГа тайно переслал Белле Дижур свои стихи, которые она сохранила. У молодой четы в 1925 году родился сын Эрик, будущий заслуженный фронтовик и всемирно известный скульптур Эрнст Неизвестный, а в 1934 году дочь Людмила. В 1928 году закончила Химико-биологический факультет Ленинградского педагогического института им. А.И.Герцена. Вернувшись в Свердловск, Белла Дижур была химиком-экспертом областного управления милиции. Первые её стихи были опубликованы в 1937 году в альманахе "Уральский следопыт". Первая книга стихов "Раздумье" появилась в 1954 году.Поскольку Белла Дижур была по первому образованию учителем, один умный редактор предложил ей писать научно-художественную прозу для детей. Так в этом жанре она и процветала, издаваясь и на Урале, и в столице. Все годы Белла Абрамовна наряду с литературным творчеством активно занималась научными изысканиями в области криминалистики. Беллу Дижур приняли в члены Союза писателей СССР, как известную поэтессу, ещё в 1940 году. В члены союза её принимал тогда знаменитый уральский писатель Павел Петрович Бажов, рекомендации ещё дали Мариэтта Шагинян и Агния Барто.
"Прощание"
1
"Мы ржавые листья на ржавых дубах…".
Эдуард Багрицкий.
Просторная русская фраза: Неспешная русская речь,
Служить бы тебе без отказа, Лелеять тебя и беречь.
Возвышенных слов перекличку вести до последних минут…
И дерзкую эту привычку Представить на Божеский суд.
2
Не лику Христову и не Иегове –
тебе поклоняюсь, волшебное слово.
Остаться б до смерти Твоею рабой…
Но вот я прощаюсь, Прощаюсь с тобой.
3
Да. Я уезжаю… Ах, я уезжаю!
И горько прощаюсь с родным языком.
Россия! Отчизна моя дорогая!
Мой старый, мой бедный отеческий дом.
Чужие вокзалы, чужие кварталы,
Чужие наречья – зачем они мне?
Но что же нам делать с извечной опалой,
С извечной опалой в родной стороне?
Мы ржавые листья, рождённые в гетто…
"Мы ржавые листья на ржавых дубах…"
Нас ветер истории носит по свету.
Библейские страсти мы носим в сердцах.
А вот ещё строки из её стихотворения:
"Не помню я ни песен синагоги,
Ни запаха пасхального вина,
Ни судных дней, когда взывая к Богу,
Шепча таинственные имена…
Но где-то на пороге дальнем детства
Похрустывает тонкая маца,
И древней крови смутное наследство
Ещё живёт в моих чертах лица.
О последних минутах жизни Януша Корчака и 200-от детей у Беллы Дижур написаны волнующие строки:
"…И вот он в кругу ребятишек снова
Взволнованным Шепотом окружён…
И сотни ручонок тонких, дрожащих
К нему потянулись и он в кольце.
И старое сердце забилось чаще,
И свет заиграл на его лице.
И свет этот виден был так далёко,
что даже фашистский солдат без слов,
минутой позднее железного срока
бросил на двери гремящий засов.
Вот начало поэмы Беллы Дижур "Януш Корчак":
Я не росла в глухих кварталах гетто,
Мне дым его печальный незнаком,
И если честно говорить об этом,
Был не еврейский мой отцовский дом.
Но в дни, когда, как встарь, на перепутье
Народ мой вновь поруганный стоит,
Я вновь еврейкой всей своею сутью,
Всей силой незаслуженных обид".
Её стихотворение попало в "Антологию русской поэзии ХХ века", изданную Евгением Евтушенко:
"Истончается время, дыхание, движение…
Увлажняется глаз, цепенеет рука,
И какие-то длинные белые тени
Заслоняют лицо старика.
Он сидит за столом, молодец молодцом,
Он ещё балагурит о том и о сём,
Он ещё не в аду, не в раю, не в больнице,
Но невидимый свет над висками струится.
За сутулой спиною – два белых крыла,
И два ангела белых стоят у стола.
Истончается быт, и привычные вещи
Уплывут невесомо в туман голубой,
И появится сон неожиданно вещий,
Белокрылым виденьем, склоняясь над тобой.
Истончается связь и с дальним, и с ближним,
И поток долголетия, застыв на бегу,
Прерывает земное движение жизни,
Зажигает лампаду на другом берегу.
А вот, что написал о Белле Дижур Евгений Евтушенко:
"Великая эта женщина, дожив до столетних седин,
в Нью-Йорке шепнула мне:
"Женечка, а знаешь, ведь ты мне как сын".
Мы вместе нигде не обрамлены,
но Эрик и Вы – мне семья.
Спасибо вам, Белла Абрамовна, еврейская мама моя".
Скончалась Белла Дижур 17 февраля 2006 года, на 103-ем году жизни. 9-го апреля 2015 года в Екатеринбурге по адресу ул. Свердлова ?58 открыли мемориальную доску, посвящённую Белле Абрамовне Дижур.
Из поэтического наследия Беллы Дижур.
"Ещё о Каине"
Авель, кроткое созданье,
Брата старшего любил,
Но, как сказано в преданьи,
Каин Авеля убил.
Он решил бесповоротно,
Что ему мешает брат
Сеять рожь за горизонтом,
Там, где зори и закат.
На земле тогда впервые
Пролилась безвинно кровь,
Ангелы полуживые
Не могли спасти любовь.
Каин жив. Тысячелетья
Мы едим его плоды,
Сохранились на планете
Преступления следы.
Где ты Дом семьи единой?
И куда любовь ушла?
Длится древний поединок
Добродетели и зла.
"Сыну"
Мальчик мой! Ты скоро станешь взрослым.
Как бы детство я не берегла,
День придёт – и ты легко и просто
Сбросишь тяжесть моего крыла.
Станет душно за двойною рамой,
В напряжённой комнатной тиши.
"Что ж, – ты скажешь, – до свиданья, мама.
Уезжаю. Не скучай. Пиши".
Я поплачу, штопая рубашку,
Утюгом слезинки просушу
И рукой дрожащей на бумажке
Новый адрес сына запишу.
И в тоске все школьные тетрадки,
Книги и рисунки сберегу.
Ты писать мне будешь очень кратко:
"Жив. Здоров. Приехать не могу".
Вспомню гул прощальный у вокзала
И твою улыбку у окна.
И пойму, что старости начало
Там, где мать останется одна.
***
В большой вселенной – маленький мирок.
Не комната. Всего лишь уголок.
Окно в полнеба. Книга у окна.
Краюшка хлеба и стакан вина.
И одиночество. Таков удел
Того, кто остаётся не у дел.
Но не страшусь я участи такой.
Другой стоит с протянутой рукой.
А у меня полнеба за окном,
И хлеб, и книга, и стакан с вином.
И вся вселенная извне
Переселяются ко мне.
***
Простудой голос сорван.
Какая благодать!
Простуженное горло
Позволит промолчать.
На ахи-охи близких
Лишь голову склоню.
Я в помышленьях низких
Себя одну виню.
Но полного смиренья
В душе усталой нет,
А наши говоренья –
Лишь суета сует.
Я под платок пуховый
Упрячу грешный рот.
Несказанное слово
Пусть болью прорастёт.
***
Я живу по Божьей воле
Вне навязанных цитат.
Крылья нежности и боли
Над страницей шелестят,
И растёт моя тетрадка,
Как зелёная трава.
Значит, всё со мной в порядке,
Значит, я ещё жива.
"Покаяние"
1
Моя душа надорвалась,
И нет покоя.
За часом час теряет связь
Сама с собою.
Как дождь в песок,
Ушли года
В тюрьме безбожья.
Простит ли Бог
Иль никогда Мне не поможет?
2
Я приближаюсь не спеша
К последнему свиданью.
Проходит грешная душа
Дорогой покаянья.
Ей бы покорно проползти
На согнутых коленях,
Но спотыкается в пути
Об дерзкие сомненья.
В грехе душа надорвалась,
За часом час теряет связь
Сама с собою.
И с небесами связи нет,
В пустой вселенной меркнет свет
И нет покоя.
Мне б сохранить бесценный дух,
Чтоб он во мраке не потух,
Чтоб не ушёл до срока…
Жить в бездуховной пустоте
Мне одиноко.
3
Верни мне, память всё сполна,
Все замыслы мои,
Когда и где была грешна,
Ни часа не таи.
Где рядом с правдой шёл обман,
И, словно демон-рок,
Слепой обманчивый туман
Мне душу обволок.
Верни мне, Боже,
добрый сон,
Как чудо из чудес!
Пусть будет дух мой осенён
Доверием небес.
Лев Баскин
4
