ОБИДА — упакованная ЗЛОСТЬ
Обида — разрушающая эмоция. Обида — это остановленная, «упакованная » злость. Раз так, то на лице и в теле все будет напряжено. Если вы посмотрите на себя в зеркало в момент обиды, то увидите каменное лицо, сжатые в тугую нить губы, вздёрнутый подбородок и стоящие в глазах слёзы.
Обида душит, схватывает за горло, подкатывает комком, не даёт дышать, стальным кольцом стягивает грудь. Кружится голова; с одной стороны, – ощущение полного выпадения из реальности, а с другой, – накрывает колпаком – звуки слышаться плохо, слова еле различимы, лица размыты.
В груди свербит острая боль, как от ножа, всаженного в самое сердце. Чувство горечи, досады, глубокого незаслуженно нанесённого оскорбления.
И как ответ на это оскорбление – молниеносное решение – “быть гордой”. Лицо замирает в надменной восковой маске. Всё ракушка захлопнулась. Началась глухая оборона.
Обида – это реакция на “не любовь”
На мысль о том, что меня не любят, не ценят, не уважают, “я для него ничего не значу”. Для обиды факты не нужны, достаточно подозрений в не любви.
Обида требует, чтобы на том конце кто-то был не прав и испытывал по этому поводу вину. ”Если я обижена, значит он виноват”. Даже если второй ни в чём не виноват, он волей не волей станет испытывать вину просто по закону полярностей, так заложено в нашей природе.
Когда-то обида позволяла девушкам манипулировать кавалерами и получать подтверждение их любви и своей для них ценности. В ответ на вздёрнутый носик и надутые губки кавалер должен был резко задуматься, в чём же он был не прав и пасть на колени с букетом цветов и милым презентом.
Понятие о “женской гордости” просто таки пестовало обиду по любому мало мальскому поводу. А если повод был серьёзный, уважающая себя женщина должна была серьёзно обидеться и быть гордой до конца.
Постоянно обижающаяся, капризная и требовательная барышня – много лет остаётся идеалом правильного женского поведения.
Кстати, мужчины тоже не прочь быть гордыми и мстительными. У них больше прав на проявление агрессии, поэтому если мужчину обидели (читай оскорбили), “то нормальный мужик это просто так не оставит”.
Что же такое обида?
Это реакция на не любовь. Обижаясь, человек сообщает близким, что » со мной так нельзя, я не чувствую себя любимым.» Обида душит от мысли, что кто-то имеет наглость не любить меня, не ценить меня и не дорожить мной. Кто-то посмел сделать что-то такое, что поставило под сомнение мою безусловную ценность.
“Как же так?!”
Если пойти глубже в обиду, то вы испытаете боль беспомощного, всеми покинутого, не любимого ребёнка. Маленькой девочки на большой шумной улице, полной разнаряженных людей, спешащих к своим детям в рождество. Она сидит на снегу, прислонившись спиной к каменной стене,в руках у неё спички. И только Бог может разделить её одиночество. Именно к нему она спешит в объятия.
Андерсен хорошо передал этот образ в своей “Девочке со спичками”.
На языке психики выход из этой покинутости и не любви – смерть, прямая или символическая – оцепенение, заледенение, омертвление, нечувствительность души.
“С этого момента меня больше ни что не тронет. Я перестаю чувствовать. И твоя нелюбовь больше не сможет задеть меня.”
Обиженный человек в самом сердцевине своего страдания испытывает боль несчастного покинутого ребёнка. Он ждёт что кто-то наполнит его своей любовью, отогреет его заледеневшие руки и оживит его душу. Это боль ребёнка, который по каким-то причинам не получил этой безусловной и всенаполняющей родительской любви в детстве.
Эта боль может вспыхивать каждый раз как спичка от любого подозрения в не любви, чтобы тот второй – доказал мне что я любим(а) и наконец-то наполнил мою душу, дал мне то, что не смогли дать родители.
Но это невозможно. Никто не сможет заполнить эту пустоту. Мало будет всегда. Люди запихивают в эту душевную бездну детей, животных, вещи и любимых, но она зияет всё равно. Заставляя каждый раз проигрывать один и тот же сценарий.
Обида становится привычной защитной реакцией и срабатывает при любой попытке искреннего разговора. Я знаю женщину, которая более десяти лет не могла разговаривать с мужем по душам.
Каждый раз как только она пыталась что-то сказать – будь то тема нехватки денег или его невнимательности к ней – слёзы душили её настолько, что она не могла вымолвить ни слова.
Разговоры превращались в сплошное мучение и всегда сопровождались бесчисленными потоками слёз.
“Мне стыдно просить тебя” – ещё одна грань обиды
Обида – это реакция человека, не умеющего просить любовь. Мы все нуждаемся в любви.
Признать свою нуждаемость, слабость и потребность в любви и заботе, попросить об этом – очень сложно. Поскольку редко у кого есть право на слабость. Быть слабой и нуждающейся позволено не всем. Часто семья воспитывает ребёнка так, что единственное, что даёт право на слабость – это болезнь. И люди бессознательно вынуждены пользоваться этой уловкой, чтобы дать себе возможность отдохнуть и попросить о заботе.
Наша культура испокон веков считает слабость непозволительной, воспевая в сказках и легендах самоотречение и героизм:
Маленький ребёнок, которого мама оставила одного и ушла, будет долго захлёбываться от плача в кроватке. Потом он затихнет и уснёт. Нет, он не успокоится. Часть его души просто отомрёт. В его сознании мама бросила его и никогда не вернётся. Эта боль покинутого ребёнка, особенно повторённая в детстве много раз, заставит уже взрослого человека очень болезненно относиться к опасности потери любви.
Для ребёнка есть только он и его потребности, он не может понять, что мама ушла по своим важным делам, что она была в ванной или ей было плохо или она ушла на пять минут и её задержали. Для ребёнка есть только он, его потребность в любви и его горе, что этой любви нет тогда, когда ему так нужно.
Взрослые люди, спустя много много лет ведут себя также как этот ребёнок. Для них есть только их потребность в любви и их боль, если этой любви не дали. Им очень сложно осознать, что у другого человека есть отличные от их потребности. “Если ты меня любишь, будь добр давать мне то, что мне нужно! И немедленно!” Они искренни обижаются, когда другой не даёт и не удовлетворяет их потребности. Эта обида накрывает жгучей болью и разрывает сердце, не давая продохнуть.
Человеку со шрамом в душе очень сложно учитывать потребности других людей и заявлять о своих.
Он ждёт, что мир как мама сам догадается о том, что ему нужно и всё ему даст. И если кто-то, особенно близкий этого не делает, то старая боль и обида накрывает с головой.
Оставаясь «обиженным ребёнком», человек зациклен на себе. Он весь в своих детских ранах.
Другой человек, он… другой. У него свои мысли, свои чувства, свои представления о себе и своей жизни, свои планы и свои потребности. Его предназначение не в том, чтобы сделать вас счастливой (да, не в этом!) Он живёт свою жизнь и живёт как может. Как не прискорбно об этом говорить , но ваш любимый мужчина, никогда не сможет стать вам любящим папой, дать вам всю ту нежность и безусловную любовь, восхищение и обожание, которое дают папы маленьким девочкам (тем из них, которым повезло).
Женщина не сможет заменить мать и любить также безусловно как она. Если она кладёт на алтарь любви всю свою жизнь и живёт только ради вас, то у этой любви есть название – психологическая зависимость.
Заполнить другим человеком дыру в своей душе – мечта многих обездоленных людей. Запихнуть туда любовь, преданность, признание, обожание и понимание своей безусловной ценности – тем самым восстановить баланс.
Ощущая внутри не проходящий голод по любви и при этом понимая, что у другого человека своя жизнь, своя история, свои потребности, возможности и желания; и он этот другой может физически не смочь дать ту любовь, которая так нужна, у него есть право и выбор, свои решения – давать или не давать; и этот решение всегда за ним, – и при этом не уходить в обиду – очень не легко.
Особенно, если обижаться по любому поводу и прятаться в свою наглухо сжатую раковину – привычный и многолетний способ защиты от боли.
Разжимать свою раковину, высовывать оттуда голову и говорить о себе, о боли, о потребностях, о желаниях и пытаться во всём этом слышать не только себя, но и другого – адский труд. Позволить себе выражать свои эмоции, признавать свою боль. Тогда легче увидеть боль другого, признать его право на эту боль.
Юлия Базылева
10
