Традиционное общество живет вечным (извечным). У него нет исторической памяти, нет и войн за нее. Память появляется, когда российское общество вписывается в модернизацию, с 17 века, но модернизация, даже вялая, это проект будущего, и он составляет основное содержание общественной жизни.
Параллельно ревизуется прошлое, но почти никаких войн за прошлое не ведется. Исключение – Константинополь, на чем историческая Россия и надорвалась, эта золотая рыбка оказалась ей не по силам, сорвалась и утащила страну в бездну.
ХХ век – ложный проект будущего (утопия). Еще одна золотая рыбка. Войны за прошлое редки и ситуативно-спекулятивны, большой роли в целом не играют, хотя при дефиците мобилизующих идей с 70-х гг. все активнее акцентируется тема победы во второй мировой; однако тогда не с кем было воевать за нее, практически никто не спорил.
Сегодняшняя ситуация беспрецедентна. Будущего нет в принципе. Есть только истерика насчет прошлого.
…Причем именно войны за прошлое, а не пассеистское лелеяние идеалов. Идеалы – где-то на заднем плане, иначе бы пришлось признать, что главные русские удачи – святость и искусство – в основе своей трудны и требуют от нас работы ума, творческих усилий, самоотдачи и чувства долга, и их нельзя взять готовыми, над пониманием их в актуальной ситуации нужно трудиться. А зачем? Если так легко победить в спекулятивной войне за прошлое на телеэкране, даже на штурм Стамбула в принципе идти больше не нужно, достаточно, если захочется, каждый вечер твердить, что стамбулнаш.
В этом самом месте я становлюсь марксистом: вся эта шовинистическая эскалация, весь этот милитарный вой – не что иное, как реализация и пролонгация правящими элитами своего доминирования в обществе.
Евгений Ермолин
