Глядя на современную Россию, конечно, хочется задать много вопросов, но главный – как может вся страна вот так взять и за раз сойти с ума?
Конечно, в принципе механизм, когда в безумие впадает целый народ, не является чем-то исключительным в мировой истории: от крестовых походов и до Пол Пота то там, то здесь по миру возникали приступы коллективного психоза, а в предыдущем столетии они приобрели катастрофический размах. Причем, эти вспышки настолько равномерно рассеяны по миру, что трудно говорить о нациях более или менее подверженных заболеванию. Это общечеловеческий недуг, и Россия с ним не является исключением.
В общем и целом принято считать, что такое явление возникает, когда ослабляются социальные механизмы, сдерживающие биологическую человеческую агрессию. Достаточно понизить интеллектуальный уровень населения, пичкать его какой-то примитивной пропагандой – и дело в шляпе. То, как вожди коренных народов Африки смогли за десяток лет уничтожить все блага цивилизации, привнесенные колонизаторами, тому пример.
Однако все равно остается загадочным механизм, как же происходит такая вот эволюция с одним каждым конкретно взятым человеком? Грубо говоря: когда какой-то творческий деятель, ранее демонстрировавший общее презрение к политике или даже проявлявший умеренное диссидентство, вдруг становится ура-патриотом, с пеной у рта обвиняет «хунту», «правосеков» и примкнувшего к ним Макаревича. Не буду называть здесь имен, слишком длинный будет список. И каждый раз мои фейсбук-друзья задают один и тот же вопрос, сводящийся к одному: как же это он такое может ДОБРОВОЛЬНО говорить? ведь за его спиной никто с пистолетом не стоит и с «волчьим билетом» не гонит? Действительно, как же?
На мой взгляд, причину скорой, словно лесной пожар, агрессивности нужно искать в кибернетике.
Как известно, в динамических системах существуют два типа обратных связей: положительная и отрицательная (возникает в подавляющем большинстве случаем). Отрицательная обратная связь тормозит действие входящего сигнала, положительная – увеличивает его значение. То есть отрицательную связь можно изобразить на примере туалетного бачка, который наполняется тем меньше, чем он полнее. Положительная обратная связь – это взрыв атомной бомбы, когда деление одного атомного ядра вызывает цепную реакцию деления еще нескольких. Положительные системы крайне энергозатратны и нестабильны в природе, но могут оказаться достаточно устойчивыми в обществе. Например, геометрическое возрастание «врагов народа» в 37-м году – это классический пример положительной обратной связи. Менее классические примеры мы наблюдаем постоянно и повсюду вокруг нас.
В психологии и философии это явление называется «трансгрессией» (не путать с одноименным термином из романов о Гарри Поттере). Это когда человек подсознательно сравнивает свой социальный статус с соседом и старается повысить свой в сравнении с ним. Чтобы далеко не ходить за примером, можно посмотреть на частное жилищное строительство в селах Галичины и Закарпатья (кстати, такое же явление наблюдается повсеместно и в республиках Северного Кавказа). Фактически весь смысл этого строительства заключается в том, чтобы построить дом, больше и/или выше, чем у соседа. Фактически весь смысл жизни нескольких поколений семьи сводится к строительству огромного дома такого типа, который в восточных областях принято называть «цыганским»), для чего приходится экономить на всем и проводить годы на заработках. Кстати, в итоге такой дом оказывается крайне непрактичным, жизнь теплится в одной-двух комнатах (другие просто накладно зимой обогревать) из восьми или десяти.
В труде «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества» нобелевский лауреат Конрад Лоренц называл этот феномен «бегом наперегонки с самим с собой», рассматривая эволюцию послевоенной европейской цивилизации как сплошной процесс трангрессии, где весь смысл существования сводится к повышению уровня жизни, к американскому лозунгу «быть не хуже Смитов». По сути своей, это оборачивается как хищническим растранжириванием природных ресурсов, так и запутанной визовой системой Евросоюза, даже движением «чайлдфри», которое в конце концов служит, прежде всего, повышению материального положения своих адептов.
Ну, а теперь давайте посмотрим на общество, в котором идет и поощряется борьба не за материальный статус, а за, например, большую, чем у соседа демонстрацию патриотизма. Ничего странного в этом нет, история знает массу обществ, в которых вырезали соотечественников за самые что ни на есть нематериальные проблемы. Надо полагать, в нем тоже начнется своеобразная цепная реакция, в которой каждый из жителей будет стремиться «построить дом повыше», стараясь продемонстрировать еще больше верноподданничества, чем его коллега. Как показывает практика того же СССР, в такой ситуации в первую очередь пропадает здравый смысл. Самые широкие массы начинают верить в шпионов, подсыпающих толченое стекло в столовых, и вредителей, сгноивших урожай. Тем более что эту веру поддерживает и когнитивный диссонанс: ведь если веришь, что коммунистическая теория правильная, но видишь, что в магазинах нет еды, намного легче все свалить на абстрактного «кулака», чем пересматривать собственное мировоззрение. Наверное, так же верилось в реальность ведьм в средневековье, когда оказалось, что молитвы не спасают урожай…
Факт отмирания логики прекрасно наблюдается в российском, например, законотворчестве. Безумные законопроекты вроде запрещения иностранных языков в школах или административного установления курса доллара в 65 копеек – это уже не попытка показать себя шутом перед императором, чем долгое время был знаменит Владимир Вольфович Жириновский. Фактически перед нами та же цепная реакция, поразившая все общество, когда каждому хочется в чем-то показаться патриотичнее от соседа. «Нас замедляет все то, что не ускоряет», – так характеризовал эту ситуацию Солженицын, описывая безысходность инженера в сталинскую эпоху: за высокие потолки в проектированном цеху он мог попасть в тюрьму как вредитель (растрата государственных строительных материалов), а за низкие – как шпион (хотел создать тяжелые условия трудящимся). Человек, выключивший лампочку в конце рабочего дня, мог быть обвинен в том, что вредительски не дал сотрудникам работать сверхурочно, а не выключивший – в растрате электроэнергии. В конце концов, стахановцы, пускавшие поезда раньше расписания, или сеявшие свеклу на торфяниках – это вещи одного порядка с «законом Димы Яковлева» или с инициативой http://o001oo.ru/index.php?showtopic=79339 штрафовать за употребление англицизмов. Больше идиотских ограничений придумали, наверное, только иранские муллы, которые умудрились обнаружить осквернение Корана даже в ношении галстука или рубашки с рукавами – хотя явно, что во времена пророка ни об одном, ни о другом слыхом не слыхивали.
Когда количество патриотизма просто зашкаливает, оно переходит в качество так же, как и положительная обратная связь приводит к неустойчивости и возникновению качественно новых систем. Патриотизм становится не локальной, а универсальной конструкцией, призванной объяснить весь миропорядок. Поэтому чем более чувствительный входящий импульс, тем более неадекватен ответ на него. Если в начале кризиса ответ на санкции в виде запрета пармезана выглядел хотя бы теоретически логичным (хоть со временем оказалось, что от контрсанкций более пострадали сами россияне), то последние российские инициативы (признать «аннексию» ГДР в ответ на решения ПАСЕ или обещание освоить Луну в случае отключения от SWIFT) просто невыполнимы. То есть вопрос уже не стоит в том, чтобы доказать, то ты патриотичнее или православнее коллеги. Теперь россияне начали меряться друг с другом в безумстве.
И, конечно, ни за кем не стоит боец НКВД с пистолетом, как он фактически не стоял за описанным выше сталинским инженером. Но та самая трангрессия заставляла одного из них написать анонимку на выключавшего свет электрика, а другого – выступить с публичным заявлением против Макаревича. Потому что желание стать выше другого сильнее даже НКВД. Единственное, что отрадно в этой истории: положительные кибернетические связи являются, как уже говорилось, крайне неустойчивыми и энергозатратными, превращаясь постепенно во что-то более нейтральное или даже в саму свою противоположность, что и доказывается той же российской историей, в которой за каждым закручивателем гаек следовал период системного хаоса.
Так, правление Ивана Грозного закончилось Смутным временем, правление Петра I – появлением ряда временщиц, временем интриг и дворцовых переворотов, административный аппарат Николая I, который «приспав сподіваную волю» рухнул вместе с его создателем, и уже наследнику пришлось освобождать крепостных сверху, прежде чем они бы освободились снизу. На этом фоне хрущовская оттепель, ознаменованная лишь расстрелом группы бериевцев, выглядит просто каким-то раем. Что останется в России после Путина – этому мы еще будем свидетелями.
Источник: depo.ua
