В российской системе принятия решений о внутренней политике появилось второе окно – Госдума. Володин не стал передавать своему преемнику Кириенко ни системные партии, ни общественные организации, ни провластных политологов и социологов. За год до выборов политическая вертикаль начала двоиться, причем каждому из центров силы выгоднее, чтобы противник как можно больше ошибался
«Единое окно» – это словосочетание лучше всего передает принципы, на которых строилось управление российской политикой вертикали Владимира Путина. Декорации системы могли быть сколь угодно сложными, но скрывали они предельно простую конструкцию: обратился в единое окно в Кремле и получил желаемое или отказ. Искать другие пути было бессмысленно: партийные, парламентские, кадровые вопросы решались в Администрации президента.
По-другому вертикаль работать не могла – появление еще одного окна вносит в систему единоличного управления хаос и начинает разрушать ее. Российская власть неизменно боролась с возможными альтернативными центрами силы в политике: битва за штурвал всегда признавалась очень опасной, но сейчас она в полном разгаре. Конфликт спикера Госдумы, бывшего куратора внутриполитического блока в Администрации президента Вячеслава Володина и его преемника на этом посту Сергея Кириенко уже не скроешь.
Второе думское окно
Неформальные полномочия и влияние первого замглавы Администрации президента, куратора внутриполитического блока имели мало общего с официальной должностной инструкцией. В иерархии российской системы власти этот человек контролировал парламент, системные партии, провластные общественные организации, пулы лояльных Кремлю экспертов и социологов. Он придумывал идеологию, корректировал ее, определял послабления и вольности.
В нормальной демократической системе такая функция – нонсенс, в тоталитарной – ненужная роскошь, в декоративной российской политике – необходимость. Сама природа этого поста имеет противоречивый характер. С одной стороны, место должен занимать человек незаурядный и волевой, с другой – столь влиятельная должность будет обязательно интересовать других таких же, волевых и властных, готовых бороться за нее. Была и третья сторона – в случае ухода куратор без конфликтов обязан был сдать своему сменщику ключи от подсобки с пультом управления, иначе начнет давать сбои вся вертикаль. Несмотря на все свои амбиции, главный по политике в России должен был отказаться от них на благо власти в целом.
Бывший первый замглавы Администрации президента Вячеслав Володин, перешедший на пост спикера Госдумы, всех ключей своему преемнику Сергею Кириенко сдавать не стал. В орбите его влияния осталась «Единая Россия» – люди Володина не ушли с ключевых постов: треть президиума генсовета партии власти составляют политики, близкие к спикеру, возглавляет эту структуру Сергей Неверов, также считающийся человеком Володина. В исполкоме «Единой России» председательствует такой же протеже спикера Владимир Бурматов.
Председатель Госдумы решил оставить при себе и ключ от парламента – он постарался ограничить влияние Администрации президента на принятие решений в нижней палате. Кроме того, Володин переориентировал системные партии на думское руководство – государственное содержание самих структур было повышено, увеличились депутатские зарплаты, но была ужесточена дисциплина. В системе принятия решений появилось второе окно – Госдума, а партии стали зоной пограничного влияния.
Вячеслав Володин после ухода из Кремля вел себя активно: намеренно обострял ситуацию и демонстрировал свое влияние. В СМИ появлялись заметки о том, что чиновникам Администрации президента ограничили доступ на заседания думского руководства. На пост представителя Администрации президента в нижней палате парламента спикер попытался провести своего человека – бывшего главу аппарата Общественной палаты Сергея Смирнова. Такие действия со стороны предыдущих спикеров было невозможно представить. Володин обострял конфликт, тем самым он повышал свой политический вес и вес Госдумы. Он отвоевывал у Администрации президента сферы ее влияния, которые, как казалось, принадлежали ей по умолчанию.
Немаловажно, что спикер Госдумы сохранил за собой пул экспертов и политтехнологов, ранее сотрудничавших с ним в Кремле. Институт социально-экономических и политических исследований (ИСЭПИ) Дмитрия Бадовского, который был think-tank президентской администрации, работает с парламентом. Дума заказывает социологические исследования. И не все так однозначно, политический центр теперь и в парламенте – подает сигналы Володин.
Адресатов у этих сигналов несколько: Владимир Путин, ключевые элитные игроки и местные влиятельные группы. Нельзя сказать, чтобы этот посыл оставался без ответа: вертикаль соглашается на новую роль парламента и посредничество Володина в решении политических вопросов. В Госдуме проводятся слушания по реновации, на которые приходит мэр Сергей Собянин и министры. Они пытаются разговаривать с рассерженными горожанами, которых (вот так сюрприз) в зал заседаний пригласили. Собянин благодарит Госдуму (а фактически Володина) за снятие напряжения вокруг законопроекта. Спикер вступается за премьер-министра Дмитрия Медведева и не дает хода запросу коммунистов по расследованию Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального. Всем этим в прежней системе координат должен был заниматься внутриполитический блок Администрации президента или, как вариант, вообще не трогать эти вопросы, как, например, неважные. Но другие структуры параллельно ничего бы не делали.
В бой идут старики
Активность Володина и экспансия Госдумы в традиционные области контроля Администрации президента стали возможны из-за того, что Сергей Кириенко и его команда выбрали подчеркнуто созерцательный стиль работы. Оговоримся, что сейчас речь идет о последствиях деления сфер влияния Володина и Кириенко для путинской вертикали, а не об идеальном устройстве политики. В логике системы новый куратор внутриполитического блока должен был очень быстро заменить людей бывшего куратора в партиях, парламенте, лояльных власти общественных организациях своими людьми. Так устроена вертикаль в целом, перестановки должны были произойти даже при отсутствии амбиций ушедшего политического куратора, иначе такие амбиции могли появиться. Если ты сохранил влияние на ключевые институты благодаря своим людям, то почему бы не упрочить его?
В случае активного Володина проблема умножилась на два. Однако переформатирование Госдумы в Администрации президента долгое время как будто не замечали, перестановок в партии власти проводить не пытались. Даже свой доверенный think-tank – обязательный атрибут любого состава внутриполитического блока Кремля – открыли только месяц назад (он называется Экспертный институт социальных исследований, ЭИСИ).
Региональные элиты, которые не получают из президентской администрации четких установок, жалуются, что работать в таких условиях они отвыкли, да и вертикальное устройство вольностей не предполагает. Чиновники и политики на местах постепенно начинают ностальгировать по володинским временам, когда все было понятно и ясно. Депутаты Госдумы и эксперты, лояльные спикеру, эту ностальгию только подогревают (неумехи в Кремле не справляются, но, слава богу, есть опытные товарищи, готовые подставить плечо), а игроки на местах действуют скорее в володинском духе.
Долгое время внутриполитический блок президентской администрации на эту активность старался никак не реагировать. Сейчас рычаги управления пытаются перехватить. В «Единой России» начал обосабливаться высший совет. Его глава, экс-спикер Госдумы Борис Грызлов, которого многие уже успели забыть, написал статью «Что нас объединяет» и провел форум с одноименным названием. «Мы должны укоренить в нашем сознании базовую установку: гражданское общество и государство – партнеры, а не антагонисты. Должна быть отвергнута как неконструктивная, не соответствующая российской политической культуре и противоречащая историческому опыту страны схема: гражданское общество – оппонент и конкурент государства», – рассуждал в статье Грызлов, который кроме высшего совета «ЕР» возглавляет и попечительский совет кремлевского think-tank ЭИСИ.
Писал бывший спикер и о том, что сейчас особенно важен образ будущего. Примерно о том же говорили на форуме лояльные власти консервативные общественники, примерно той же теме будут посвящены региональные форумы ЭИСИ «Стратегия-2030». В партии власти, которая осталась под контролем спикера, появился новый центр влияния от Администрации президента. Статусные единороссы (как мы помним, люди Володина) в форуме Грызлова не участвовали – наоборот, они фактически объявили его самодеятельностью. «Это дискуссионные площадки, выводы которых официальной позицией партии не являются», – пояснил «Коммерсанту» Сергей Неверов. Так «Единая Россия» начала ветвиться.
Еще одним публичным свидетельством противостояния Володина и Кириенко стало выступление главы организации инвалидов Афганистана Андрея Чепурного. Он заявил, что ветераны-афганцы в регионах получают письма с подписью сенатора Франца Клинцевича, где спикер Госдумы называется преемником президента. Эти слова прозвучали на заседании оргкомитета «Победа» и были адресованы Владимиру Путину. Глава государства излишнего рвения в гонке преемников не допускает. Сложно предположить, что Чепурной затесался в ряды выступающих случайно, а главное, не согласовал с кремлевскими организаторами мероприятия тему своей речи.
В будущем таких случаев и горячих точек противостояния будет больше. Внутриполитический блок сдал слишком много позиций, и отвоевывать их у спикера Госдумы будет сложнее. К тому же время поджимает – до президентской кампании осталось меньше года.
Фронтовой опыт
Система уже проходила испытание такой ситуацией, и итоги проверки были для нее неутешительными. В 2010 году аппарат путинского правительства вместо холодного технократа Сергея Собянина возглавил единоросс Вячеслав Володин – бюрократ со школой публичной политики и большими амбициями. К думской кампании 2011 года Володин смог найти путь к сердцу Путина и предложил ему создать предвыборный проект – Общероссийский народный фронт. Это движение позиционировалось как персонально президентское, возвышающееся над другими политическими конструкциями, в том числе и «Единой Россией», и не подчинялось куратору внутренней политики того времени Владиславу Суркову. Фронтом руководил лично Володин.
Тогда элиты растерялись в напряженный предвыборный момент: хотя кандидатами формально выдвигали единороссов, праймериз организовывал фронт. ОНФ пощипывал партию власти, делать это стали и местные политики, заявившиеся на предварительное голосование. В СМИ появились публикации, что фронтовики скоро придут на смену единороссам в качестве опорной властной структуры.
В итоге после праймериз новое движение на выборы не пошло, но двуглавие на кампанию повлияло. Единороссы получили рекордно низкий результат, в том числе из-за того, что первоначально в качестве предвыборного проекта раскручивали фронт. Причем делал это Володин самостоятельно, не согласуя свои действия с Администрацией президента. Виноватым в провале «ЕР», однако, был признан Сурков, а Володин занял его кресло. Сурков сохранять влияние не пытался и дела во внутренней политике сдал – архитектор вертикали понимал, что такие действия для нее будут губительными.
Урок 2011 года для системы оказался напрасным. В напряженный момент политическая вертикаль снова начала двоиться. Каждому из центров силы выгоднее, чтобы противник как можно больше ошибался, – тем самым конкурент доказывает свою несостоятельность. В итоге появление двух центров силы действует на политических игроков демотивирующе: они держатся в стороне от конфликта, потому что не очень понятно, чья сторона возьмет верх.
