Недавние события под Светлодарском уже рассматривались с разных точек зрения, но, пожалуй, никто их не рассматривал пусть и не в стратегическом ключе, но на расстоянии, а картина получается очень интересная. Здесь появился некий новый элемент, указывающий возможные недалекие перспективы.
Итак, после относительной стабилизации ситуации на линии разграничения, наступившей в 2015 году, все активные события имели один и тот же сценарий. Местные военные назначенцы в Лугандоне постоянно заняты вопросами присвоения рыбных мест и на этом основании там происходят эпические стычки, иногда выливающиеся в перестрелки, засады или диверсии. Оно и понятно, регион стремительно деградирует и возможность набить карманы – падает. А ведь наблюдать, как падают прибыли – всегда грустно и надо что-то делать. Пираты решают эти вопросы просто – режут глотку своим зазевавшимся товарищам и выворачивают их карманы. Такие мероприятия имеют перманентный и дурно пахнущий характер и различные группы влияния несут в Кремль компромат на своих соперников.
В Кремле же наверняка знают цену этому быдлу и давно бы сами пустили бы его в расход, но говорят, Владимвладимыч любит истории о судьбе гениального комбинатора Остапа Ибрагимовича Бендера и он там почерпнул много полезного. Так, он прекрасно помнит назначение зиц-председателя Фунта, и он всегда практикует подставных лиц, которые в случае шухера будут номинальными крайними в любой ситуации.
Сам принцип гибридной войны основан именно на этой конструкции. Вот этот жирный боров из Луганска или синяк из Донецка – всего лишь жертвенные козлы в пьесе Путина. В случае провала они будут легко отданы на растерзание Гааге, украинским судам или диверсионно-штурмовой группе ССО, но скорее всего, их пристрелят закрепленцы, о которых те не догадываются. Получив условный сигнал, они просто сделают два профессиональных выстрела, и пока охрана будет приходить в себя – наберут некий телефонный номер, где ответит всем знакомый голос и скажет, что все сделано правильно и по приказу.
Но это будет позже, а так было – всегда одинаково. Когда в Москве зрело недовольство художествами назначенцев или стоял вопрос о сокращении их финансирования, надо было показывать свою нужность и аккуратно намекать на то, что мы, мол, в одной лодке. В этот момент, в телевизоре и Сети обязательно появлялись грозные заявления самого генерального курощупа или одиозных деятелей из его окружения по поводу того, что вот они сейчас захватят: «Мариуполь», «всю Донецкую область», «Украину», «Европу», Каллисто, Ганимед и другие спутники планет-гигантов. С этого момента начиналось усиление обстрелов и в конце концов – шла попытка прорыва обороны ВСУ на отдельном участке фронта.
Надо сказать, что эта тактика довольно долго была беспроигрышной и давала свои результаты. Даже если не удавалось прорвать оборону, российские новостные каналы захлестывали сводки боев и упоротая публика начинала строчить телеграммы в Кремль с требованием «помочь братьям, истекающим чем попало». Под таким соусом пустить в расход клинического идиота Захарченко или урезать финансирование – не очень хорошо, ибо поцреотов надо держать на коротком поводке, а у тех – создается впечатление влияния на Кремль.
Так было под Мариуполем. Протяжные завывания о «сухопутном коридоре», в конце концов, вылились в попытку прорыва на мариупольском направлении. В результате «блицкрига» в Россию отправилась порция новых консервов в собственном соку, а оставшиеся живыми «герои» были вышвырнуты из Широкино.
Примерно то же самое было и в Мартинке. Но там ситуация оказалась еще хуже, ибо пошедшие в прорыв подразделения бандитов, так и не дождались ни подкрепления, ни эвакуации. Дело в том, что и то, и другое было накрыто украинской артиллерией в местах концентрации, когда они стояли компактно и плотно. Короче говоря, первый эшелон выл в рации о помощи, а помощь грузили в пластиковые мешки и везли в больницу имени Калинина г. Донецка. Но они этого не знали, ибо и связь тоже была накрыта. Вместо подкрепления из Донецка, к ним подтянулся спецназ ВСУ и методично их вырезал прямо в Марьинке.
(продолжение следует)