– Жид?
– Не могу разобрать.
– О, Господи! Доколе же… Ну, проси…
– Что вам угодно, молодой человек?
– Я художник Бакст. Здравствуйте. Мне хотелось бы получить право жительства в столицах.
– А вы кто такой?
– Еврей. Художник. Рисовал костюмы для Императорской сцены, работал заграницей; в Париже и Лондоне обо мне пишутся монографии.
– Монографии? Это хорошо. Пусть пишутся.
Бакст переступил с ноги-на-ногу, проглотил слюну и сказал:
– Так вот… Нельзя-ли мне… право жительства?
– Нельзя.
– Почему же?
Его превосходительство встало и сказало значительно, с выражением человека, исполняющего долг:
– Потому что! Правом жительства! У нас! В России! Пользуются! Только! Евреи ремесленники!
– Ну-с?
– А какой же вы ремесленник?
Снова Бакст переступил на первую ногу, снова проглотил слюну – и, после минутной борьбы с самим собой, сказал:
– Ну, я тоже ремесленник.
Его превосходительство прищурилось.
– Вы? Ну, что вы! Вы чудесный художник!
– Уверяю вас – я жалкий ремесленник! Ей-Богу! Все мои эскизы, костюмы и картины – жалкое ремесло.
– Ну, что вы! Можно ли говорить такой вздор? Милый мой – вы великолепны! Вы гениальный рисовальщик и колорист. Какое же это ремесло?
– А я все-таки чувствую себя ремесленником. Возьмите мои костюмы для Шопенианы, мои эскизы для Шехеразады – ведь это самое ничтожное ремесленничество.
Его превосходительство потрепало Бакста по плечу.
– Оставьте, оставьте. Я, милый мой, тоже кое в чем разбираюсь и люблю искусство. Ваши эскизы – это откровение! Это подлинное, громадное искусство!! Вам нужно памятник поставить.
– Значит…я могу надеяться на право жительства?
– Вот именно, что не можете!! Будь вы ремесленник – тогда, пожалуйста. Вот, например, если бы Бодаревский или Штемберг, или Богданов-Бельский, были евреями – пожалуйста. Им – хоть три права жительства! Где угодно. А вы, мой милый… Нет, это было бы оскорблением святому искусству. Что?
Вот ваша шляпа… До свиданья!
Усталый, Бакст поплелся домой.
Вошел в мастерскую. Чудесные, ласкающие глаз, рисунки и эскизы смотрели на него вопросительно. В их причудливых линиях и пятнах читался вопрос:
– Дали?
В ответ на это Бакст погрозил им кулаком. и бешено заревел:
– Будьте вы прокляты! Из-за вас все!!
А. Аверченко.
Лев Самойлович Бакст (Лейб-Ха́им Изра́илевич Розенберг) 27 января (8 февраля) 1866, Гродно — 27 декабря 1924, Рюэй-Мальмезон) – художник, модельер, дизайнер, иллюстратор, невероятные цветовые сочетания его театральных костюмов с восторгом принимались зрителями и сделали художника фактическим законодателем мировой моды. Бакст был ведущим художником «Русских сезонов» и «Русского балета С. Дягилева» и создал костюмы и декорации к балетам «Клеопатра» (1909), «Шехерезада» и «Карнавал» (1910), «Нарцисс» (1911), «Дафнис и Хлоя» (1912), «Синий бог» (1912), «Видение розы» (1911), «Послеполуденный отдых фавна (1912), фронтиспис для сборника стихов Александра Блока «Снежная маска».
Свою последнюю крупную постановку – балет «Спящая красавица» – Бакст оформил в1921 для Сергея Дягилева.
В 1914 году Лев Бакст был награждён орденом Почётного легиона. В том же году Императорская Академия художеств Санкт-Петербурга удостоила его званием академика . Член Брюссельской Королевской академии художеств.
5
