Бывший «кремлевский банкир» Сергей Пугачев покинул Россию семь лет назад. Теперь он — злейший враг Владимира Путина. Зоя Светова встретилась с Сергеем Пугачевым в Ницце, где обосновался бывший владелец «Межпромбанка» после отъезда из страны.
— Вы давно, как пишут, еще с 1990-х, знаете Путина. Как вы считаете, он будет выдвигаться на четвертый срок?
— Ну откровенно говоря , я точно не знаю. Исходя из моего опыта общения с ним, я предполагаю, что все это время, начиная с первого срока, Путин не хотел быть президентом. Сейчас вообще крайне тяжелая экономическая и политическая ситуация: нефть стоит не 150 долларов за баррель, как раньше, и Путин понимает, что быть в этот момент президентом — задача довольно сложная. И, естественно, при удачном стечении обстоятельств он хотел бы не выдвигаться. Но другой вопрос — и самый важный вопрос — что под его руководством с 2000 года совершенно столько преступлений, что гарантию неприкосновенности ему не может дать никто: ни Трамп, ни преемник.
Поэтому он — между двух огней, и вопрос не в том, хочет ли он быть президентом, и есть ли у него какие-то идеи. Очевидно, что никаких идей у него нет. Главная идея: вопрос личной безопасности. Вот Навальный говорит о том, что Путину надо дать неприкосновенность. Но это слова, никакой почвы под собой они не имеют. И Путин это прекрасно понимает. Если он отважится выбрать преемника… я, по крайней мере, не представляю, кто тот человек, который мог бы его убедить, что он даст ему какие-то гарантии неприкосновенности.
У меня есть одна экстремальная идея.
— Какая?
— Это может какой-нибудь Игорь Сечин, который может быть гораздо хуже, чем Путин. Но Путин не настолько умный, чтобы понимать, что это именно вот так все будет развиваться.
— Как?
— Человек должен быть гораздо хуже, чем Путин. Преемник должен быть не Дима Медведев, который будет рассказывать, что «свобода лучше, чем несвобода», это должен быть человек, который скажет: «несвобода гораздо лучше, чем свобода». И просто начнутся массовые репрессии. И тогда Путин моментально станет «отцом нации».
— И все будут кричать: «Вернись назад»?
— Да, «отец родной, вернись назад!». Через 15 минут про него забудут как про злодея, как про преступника, как про человека, который вверг Россию в эту пучину невзгод и ужасов, и будут только вспоминать, как при нем было замечательно, как мы жили хорошо, как получали квартиры, автомобили, ипотеку, а вот сейчас — без суда и следствия просто тройка расстреливает в кабинете следователя… Вот что ему нужно сегодня. Но такого преемника сложно найти.
И опять же, нельзя гарантировать, что тот же Сечин, придя к власти, будет таким же агрессивным, злобным и ужасным, каким он является на протяжении всего этого времени (пример — Улюкаев и прочее), что он будет заниматься посадками. Скорее всего, он занялся бы устройством государства под себя. Поэтому тоже нет гарантии, что есть на горизонте хоть кто-то, кто хуже, чем Путин.
— А зачем Путину преемник, который хуже его?
— Все же на контрастах, поэтому Путин в глазах жителей России будет «отцом нации», очень добрым, хорошим. Сейчас же многие вспоминают Брежнева, что он был очень добрым генсеком, замечательным человеком, на охоту ездил, медсестру любил и прочее. И он уже больше не кажется каким-то страшным, хотя были люди, которые сидели в тюрьмах. Со Сталиным это можно связать, а с Брежневым точно нет.
— Есть такое мнение, что в российской элите существует группа людей, недовольных ухудшением отношений с Западом, санкциями. Что они недовольны Путиным и, может быть, хотели бы от него избавиться. Вы в это верите?
— В первую очередь, недоволен, конечно, сам Путин, который хотел бы каким-то образом развернуть эту ситуацию. Я не думаю, что есть какая-то другая элита, кроме самого Путина и группировок, которые его окружают, центра принятия решений. Говорить о каких-то бизнесменах вообще смешно, потому что бизнеса нет в этой стране, и его вообще не может быть по определению. Там денег никаких нет. Довольны, недовольны, это вообще никого не волнует. Вот есть десять человек, которые принимают решения под себя, а не потому, что хорошо живется гражданам или нет…
” src=”https://cdn.openrussia.org/media/content/main/2017-11-15_12-19-51__22a823e6-c9e6-11e7-bd26-06f7ed071225.jpg” />
Сергей Пугачев, председатель Центрального банка России Сергей Дубинин (в центре) и председатель Правительства России Виктор Черномырдин (справа) на ежегодном XIV съезде Ассоциации банков Азии, 1997 год. Фото: Юрий Штукин / Коммерсантъ
— Пэрами и мэрами?
— Абсолютно. Это часть их политической жизни. И учитывая, что это люди, в основном не достигшие в свое время каких-то определенных высот в в своей карьере, очевидно, они с комплексами, они какие-то ущербные. И это была некая компенсация для них. Сегодня они ее лишены. Ну, они остались в кооперативе «Озеро», как и раньше.
Они, в принципе, так привыкли. И я вполне допускаю, (потому что я много ездил с этими людьми), что они себя некомфортно чувствуют на Западе, и Путин тоже некомфортно себя чувствует на Западе, вообще за границей России.
Путин никогда не любил ездить на всякие саммиты. Я помню, что ездил с ним в Рим, и много было других поездок. В первое время Путин, может быть, не привык к такому вниманию со стороны обслуги. Я имею в виду не официантов и горничных, а всех — от премьер министра и остальных. А сегодня он уже привык, он живет этим. Он себя комфортно чувствует в этой среде. А собственно, про Запад мы помним, что когда он был на саммите «двадцатки» в Австралии (в ноябре 2014 года. — Открытая Россия), с ним никто не сел за стол завтракать-обедать или ужинать. Он обиделся жутко, непонятно на кого, правда, и улетел оттуда до окончания. Собственно, было очевидно и ясно, что он просто не понимает, что происходит. Он находится в изоляции.
— Ему не комфортно в изоляции?
— В изоляции в России ему комфортно. В изоляции на Западе, когда разрешено с собой брать переводчика, пресс-секретаря, советника по международным делам, ему некомфортно. Поэтому, когда говорят, что эти санкции жутко влияют на Путина, это не так: Путин уже давно не мечтает жить на Лазурном Берегу.Раньше мечтал после первого срока или до его окончания уехать на Лазурный берег и жить там постоянно.
— Вы сами себе противоречите: говорите, что санкции могут изменить ситуацию, а потом говорите, что Путину в принципе все равно.
— Конечно, санкции могут изменить ситуацию.
— Как?
— Она изменится в том смысле, что экономика просто сжимается. Нет денег. В определенный момент это приведет к тому, что бюджет страны уменьшится серьезно. И его будет не хватать. Я знаю, что сегодня есть огромное число предприятий, где задержки зарплаты до 9 месяцев. Это градообразующие предприятия, которые выпускают очень важную продукцию, причем заказчиками является Минобороны и т. п. Причем мы знаем, что секвестировали бюджет Минобороны. Нет денег. И в этом смысле санкции — это очень хорошо, потому что придется что-то делать, что-то предпринимать. Но вот такие кукольные вещи, как назначение Кудрина премьер министром не решат проблему.
— Путин — не самостоятелен? Он — заложник?
— Конечно, он заложник всей ситуации, начиная с 2000 года. В первую очередь, того, как он пришел к власти и конечно, заложник того, что произошло во время его президентства, премьерства. Он все равно некий национальный лидер, символ России последних 20 лет. А произошло очень много преступлений. И он понимает, что, если что-то изменится, то никто из его окружения, которое он на сегодняшний день считает близким, с кем-то он служил в КГБ, с кем-то спортом занимался… я думаю, что они будут готовы его продать за одну минуту. И он это прекрасно понимает.
— Продать или предать?
— Учитывая бизнес -отношения в этой среде, скорее продать. Предать — это что-то другое. Должны быть какие-то ценности для этого, а там ценностей нет. Поэтому предать невозможно.
— Вы больше десяти лет достаточно близко общались с Путиным. Вы представляете, чем может закончиться его политическая карьера?
— Путин — фаталист. Он, собственно, никогда не переживал и всегда двигался по течению. Очень хороший пример: история выборов Собчака в 1996 году. Дошло до того, что Путин остался без работы.
Автор: Текст Зоя Светова источник
