«Здесь медицина неповинна…» Именно так поначалу утверждали врачи Левин и Плетнев, проводившие лечение писателя в последние месяцы его жизни, а позднее привлекавшиеся в качестве обвиняемых на процессе «правотроцкистского блока». Вскоре, однако, они «признали» умышленно неправильное лечение…
…и даже «показали», что их сообщницами были медицинские сестры, делавшие больному до 40 уколов камфары в сутки. Но как было на самом деле, единого мнения нет.
Историк Л. Флейшлан прямо пишет: «Факт убийства Горького можно считать непреложно установленным». В. Ходасевич, напротив, верит в естественную причину смерти пролетарского писателя.
В ночь, когда умирал Максим Горький, на казенной даче в Горках-10 разразилась страшная гроза.
Вскрытие тела проводилось прямо здесь же, в спальне, на столе. Врачи торопились. "Когда он умер, — вспоминал секретарь Горького Петр Крючков, — отношение к нему со стороны докторов переменилось. Он стал для них просто трупом… Обращались с ним ужасно. Санитар стал его переодевать и переворачивал с боку на бок, как бревно. Началось вскрытие… Потом стали мыть внутренности. Зашили разрез кое-как простой бечевкой. Мозг положили в ведро…"
Это ведро, предназначенное для Института мозга, Крючков лично отнес в машину. В воспоминаниях Крючкова есть странная запись: "Умер Алексей Максимович 8-го". Но Горький умер 18 июня…
Вспоминает вдова писателя Екатерина Пешкова:
"8 июня 6 часов вечера. Состояние Алексея Максимовича настолько ухудшилось, что врачи, потерявшие надежду, предупредили нас, что близкий конец неизбежен… Aлексей Mаксимович — в кресле с закрытыми глазами, с поникшей головой, опираясь то на одну, то на другую руку, прижатую к виску и опираясь локтем на ручку кресла.
Пульс еле заметный, неровный, дыханье слабело, лицо и уши и конечности рук посинели. Через некоторое время, как вошли мы, началась икота, беспокойные движенья руками, которыми он точно что-то отодвигал или снимал что-то…"
"Мы" — это самые близкие члены семьи: Екатерина Пешкова, Мария Будберг, Надежда Пешкова (невестка Горького), медсестра Черткова, Петр Крючков, Иван Ракицкий — художник, живший в доме Горького. Для всех собравшихся несомненно, что глава семьи умирает.
Когда Екатерина Павловна подошла к умиравшему и спросила: "Не нужно ли тебе чего-нибудь?" — на нее все посмотрели с неодобрением. Всем казалось, что это молчание нельзя нарушать. После паузы Горький открыл глаза, обвел взглядом окружавших: "Я был так далеко, оттуда так трудно возвращаться".
И вдруг мизансцена меняется… Появляются новые лица. Они ждали в гостиной. К воскресшему Горькому бодрой походкой входят Сталин, Молотов и Ворошилов. Им уже сообщили, что Горький умирает. Они приехали проститься. За сценой — руководитель НКВД Генрих Ягода. Он прибыл раньше Сталина. Вождю это не понравилось.
"А этот зачем здесь болтается? Чтобы его здесь не было".
Сталин ведет себя в доме по-хозяйски. Шуганул Генриха, припугнул Крючкова. "Зачем столько народу? Кто за это отвечает? Вы знаете, что мы можем с вами сделать?" "Хозяин" приехал… Ведущая партия — его! Все родные и близкие становятся только кордебалетом.
Когда Сталин, Молотов и Ворошилов вошли в спальню, Горький настолько пришел в себя, что они заговорил о литературе. Горький начал хвалить женщин-писательниц, упомянул Караваеву — и сколько их, сколько еще появится, и всех надо поддержать… Сталин шутливо осадил Горького: "О деле поговорим, когда поправитесь. Надумали болеть, поправляйтесь скорее. А быть может, в доме найдется вино, мы бы выпили за ваше здоровье по стаканчику".
Принесли вино… Все выпили… Уходя, в дверях, Сталин, Молотов и Ворошилов помахали руками. Когда они вышли, Горький будто бы сказал: "Какие хорошие ребята! Сколько в них силы…"
Но насколько можно верить этим воспоминаниям Пешковой? В 1964 году на вопрос американского журналиста Исаака Левина о смерти Горького она отвечала: "Не спрашивайте меня об этом! Я трое суток заснуть не смогу…"
Второй раз Сталин с товарищами приехали к смертельно больному Горькому 10 июня в два часа ночи. Но зачем? Горький спал. Как ни боялись врачи, Сталина не пустили. Третий визит Сталина состоялся 12 июня. Горький не спал. Врачи дали на разговор десять минут. О чем они говорили? О крестьянском восстании Болотникова… Перешли к положению французского крестьянства.
Получается, что 8 июня главной заботой генсека и вернувшегося с того света Горького были писательницы, а 12-го — стали французские крестьяне. Все это как-то очень странно.
Приезды вождя словно волшебно оживляли Горького. Он как будто не смел умереть без разрешения Сталина. Это невероятно, но Будберг прямо скажет об этом: "Умирал он, в сущности, 8-го, и если бы не посещение Сталина, вряд ли вернулся к жизни".
Сталин не был членом горьковской семьи. Значит, попытка ночного вторжения была вызвана необходимостью. И 8-го, и 10-го, и 12-го Сталину был необходим или откровенный разговор с Горьким, или стальная уверенность, что такой откровенный разговор не состоится с кем-то другим. Например, с ехавшим из Франции Луи Арагоном. Что сказал бы Горький, какое мог сделать заявление?
После смерти Горького Крючкова обвинили в том, что он с докторами Левиным и Плетневым по заданию Ягоды "вредительскими методами лечения" "умертвил" сына Горького Максима Пешкова. Но зачем?
Если следовать показаниям других подсудимых, политический расчет был у "заказчиков" — Бухарина, Рыкова и Зиновьева. Таким способом они якобы хотели ускорить смерть самого Горького, выполняя задание их "главаря" Троцкого. Тем не менее даже на этом процессе речь не шла о прямом убийстве Горького. Эта версия была бы уж слишком невероятной, ведь больного окружало 17 (!) врачей.
Одним из первых заговорил об отравлении Горького революционер-эмигрант Б.И. Николаевский. Якобы Горькому была преподнесена бонбоньерка с отравленными конфетами. Но версия с конфетами не выдерживает критики.
Горький не любил сладости, зато обожал ими угощать гостей, санитаров и, наконец, своих горячо любимых внучек. Таким образом, отравить конфетами можно было кого угодно вокруг Горького, кроме него самого. Только идиот мог задумать подобное убийство. Ни Сталин, ни Ягода не были идиотами.
Доказательств убийства Горького и его сына Максима не существует. Между тем тираны тоже имеют право на презумпцию невиновности. Сталин совершил достаточно преступлений, чтобы вешать на него еще одно — недоказанное.
Реальность такова: 18 июня 1936 года скончался великий русский писатель Максим Горький. Тело его, вопреки завещанию похоронить его рядом с сыном на кладбище Новодевичьего монастыря, было по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) кремировано, урна с прахом помещена в Кремлевскую стену.
В просьбе вдовы Е.П. Пешковой отдать ей часть праха для захоронения в могиле сына коллективным решением Политбюро было отказано…
