Сегодня особенный день — мы наконец-то забрали нашу малышку из роддома.
В квартире витает запах детской присыпки, новой одежды и счастья. Я не могу насмотреться на свою крошку, такую маленькую и беззащитную.
Гена всё утро носился как угорелый — то пелёнки поправлял, то кроватку в сотый раз проверял. Честное слово, никогда не видела его таким взволнованным.
— А вот и я! — раздался громкий голос свекрови из прихожей.
Анастасия Фёдоровна, как всегда, появилась без предупреждения.
— Дай-ка взглянуть на мою внученьку!
Она подошла к кроватке, где наша дочурка смотрела удивленными глазами на силуэты людей.
Я заметила, как она пристально всматривалась в её лицо, нахмурив брови, со странным выражением на лице.
— Что-то не так, мам? — спросил Гена, заметив реакцию матери.
— Странно… — протянула она, разглядывая малышку. — У вас обоих глаза голубые, а у неё зелёные. Как такое возможно?
Я продолжала кормить дочку, стараясь не обращать внимания на вопросы свекрови.
— Такое действительно бывает, хоть и редко. Генетика — удивительная вещь, — ответила я, поглаживая малышку по головке.
Свекровь промолчала, но её взгляд… Он словно пронзил меня насквозь.
В этот момент входная дверь распахнулась, и появился Гена с огромным букетом розовых пионов — моих любимых цветов.
— Для самой лучшей мамы на свете! — провозгласил он, протягивая мне букет.
Его глаза светились от счастья.
— Милый, не стоило тратиться, — улыбнулась я. — Сейчас все средства нужны малышке.
— А имя-то выбрали? — вмешалась Анастасия Фёдоровна, присаживаясь в кресло.
Мы с Геной переглянулись. Этот момент мы обсуждали не раз, и решение далось нам непросто.
После небольшой паузы муж произнёс:
— Мы решили назвать её Ксюшей, в честь бабушки Наташи.
Свекровь фыркнула так громко, что малышка заворочалась.
— Лучше бы Настей назвали. Знаете ли, это имя означает «возрождение».
Я аккуратно переложила дочку в кроватку, стараясь не показывать раздражения.
— Зато Ксюша будет соответствовать своему имени — гостеприимной и радушной.
Три года пролетели как один день
Наша Ксюша выросла в настоящую непоседу. Сейчас она носится по квартире, заставляя меня постоянно быть начеку.
— Ксюша, милая, давай немного потише, — прошу я, наблюдая, как она с восторженным визгом бегает вокруг журнального столика.
Свекровь сидит в кресле, наблюдая за внучкой с каким-то странным выражением лица.
Она редко навещает нас, в отличие от моей мамы, которая души не чает в Ксюше и постоянно балует её гостинцами.
— Гена в детстве никогда таким не был, — бурчит Анастасия Фёдоровна, прищурившись. — Сидел себе спокойно, рисовал, книжки читал.
— На что вы намекаете?
— Да так, мысли вслух, — отмахивается она и резко меняет тему. — Слушай, может хватит уже дома сидеть? Гена не железный, чтобы один вкалывать. Сейчас везде требуются специалисты, да и зарплаты неплохие предлагают.
— Вообще-то это была идея Гены — чтобы я занималась домом и ребёнком. Хотя я сама не против выйти на работу, — отвечаю я, удивляясь внезапной заботе свекрови.
В этот момент щёлкнул замок входной двери — вернулся Гена. Не успел он раздеться, как мать начала:
— Сынок, ты подумай хорошенько. Наташе пора работать, засиделась она дома.
Гена поднял Ксюшу на руки, та радостно обхватила его шею.
— Мам, меня всё устраивает. Я мужчина, я должен обеспечивать семью.
— Гена, мы не в прошлом веке живём. Мне правда уже надоело сидеть в четырёх стенах, — вмешалась я.
— Я могу помогать с Ксюшей, — неожиданно предложила свекровь. — И из садика заберу, и на выходных посижу, если надо.
Я удивлённо посмотрела на неё. Странное предложение от человека, который появляется раз в месяц, да и то ненадолго.
— Давайте сначала поужинаем, — прервал дискуссию Гена. — А потом всё обсудим.
Вечером, когда мы остались вдвоём, я поделилась с мужем своими сомнениями.
— Знаешь, я действительно хочу выйти на работу, но меня смущает внезапная забота твоей мамы. Она же почти не интересовалась Ксюшей раньше.
— У мамы, наверное, просто проснулись бабушкины чувства, — пожал плечами Гена. — Да и твоя мама тоже может помогать. Вдвоём им будет проще.
— Хорошо, — согласилась я. — Через неделю выхожу на работу.
Но какое-то неприятное предчувствие не отпускало меня…
Чтобы успокоить себя, я установила дома камеры видеонаблюдения. Объяснила Гене, что так мне будет спокойнее — всегда смогу проверить, как там наша малышка.
Он только пожал плечами: «Если тебе так легче».
Мы составили график с бабушками. Они договорились меняться по возможности, чтобы никому не было слишком обременительно.
Первые дни проходили замечательно. Моя мама занималась с Ксюшей, читала ей книжки, водила гулять. Иногда появлялась свекровь, но ничего необычного не происходило.
В один из рабочих дней я решила проверить камеры. То, что я увидела, заставило меня похолодеть. Свекровь водила какой-то ватной палочкой во рту у Ксюши. Малышка не сопротивлялась, видимо, думая, что это игра.
Весь день я не находила себе места. Вечером, вернувшись домой, спросила как можно спокойнее:
— Как прошёл день? Чем занимались?
— Да как обычно, играли, — безмятежно ответила свекровь, собирая свои вещи.
На столике в прихожей я заметила пакетик с ватной палочкой.
— А это что такое? — спросила я, указывая на пакетик.
Свекровь замялась, словно подбирая слова.
— Да так… Профилактика. У меня подруга работает педиатром, вот решили проверить, всё ли в порядке.
— Пожалуйста, больше никаких таких проверок без моего ведома, — твёрдо сказала я.
Она что-то пробурчала себе под нос и быстро ушла.
Вечером позвонил Гена, сказал, что задерживается на работе.
Когда он наконец вернулся, я сразу заметила — что-то не так. Обычно жизнерадостный, сегодня он был хмурым и неразговорчивым.
На все мои вопросы только отмахивался и сразу ушёл спать.
Такого между нами ещё не было. Мы всегда делились всем, даже самыми мелкими проблемами. А тут — словно стена выросла.
Утром стало ещё хуже
Муж молча собрался и ушёл на работу, даже не попрощавшись. Я стояла в прихожей, глядя на закрывшуюся дверь, и чувствовала, как внутри растёт тревога.
Пришла свекровь, тоже какая-то напряжённая. Я ушла на работу с тяжёлым сердцем…
Ближе к вечеру я решила проверить камеры — просто на всякий случай.
То, что я увидела, заставило меня вскочить с рабочего места. Гена был дома! Он яростно размахивал руками, что-то доказывая матери.
Но больше всего меня потрясло другое — маленькая Ксюша стояла рядом, заливаясь слезами. Она тянулась к отцу, пыталась обнять его за ноги, но он… он отталкивал её. Как чужую. Как надоедливую соседскую девчонку.
Я схватила сумку и помчалась домой. Руки дрожали так, что я с трудом попала ключом в замочную скважину.
— А, явилась! — с порога закричал муж. — Ну что, довольна? Сколько лет ты собиралась меня обманывать?
— О чём ты? — я застыла в дверях, не понимая, что происходит.
— О том, что Ксюша — не моя дочь! — выкрикнул он.
— Я же говорила тебе, сынок, — подала голос свекровь. — Посмотри на её глаза! Зелёные! У кого в нашей семье такие есть?
— Вы с ума сошли? — я прижала к себе всхлипывающую дочку. — Конечно, она твоя! Как ты можешь…
— Да? — Гена достал телефон. — А это тогда что?
Он показал мне фотографию.
На ней был Димка Соловьёв, мой одноклассник. С такими же зелёными глазами, как у Ксюши.
— А знаешь, как зовут его мать? — торжествующе произнесла свекровь. — Ксения! Теперь понятно, в честь кого ты на самом деле назвала дочь?
— Мама не зря взяла образец для теста ДНК, — добавил Гена.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот что означала та ватная палочка! Они за моей спиной…
— Вон отсюда, — тихо, но твёрдо произнесла я. — Оба. Чтобы духу вашего здесь не было. И близко к Ксюше не подходите.
Они выскочили за дверь. Я опустилась на пол, прижимая к себе дочку. Руки дрожали, когда я звонила маме.
— Мамочка, ты не поверишь, что они устроили…
— Наташенька, мы со всем справимся, — успокаивала меня мама. — Это же просто нелепость какая-то. Как можно было поверить в такую чушь?
Я и сама не могла понять. Димку Соловьёва я не видела уже лет десять, даже не знала, где он живёт. Но больше всего меня потрясло не само обвинение, а то, как Гена обращался с дочкой.
Как мог родной отец оттолкнуть своего ребёнка? В тот момент я приняла решение — развод.
Через несколько дней Гена появился на пороге. Переминался с ноги на ногу, смотрел в пол.
— Наташ, прости меня… Я… я был иди отом.
— Чего пришёл? — холодно спросила я, держа Ксюшу на руках. — Ты же не считаешь её своей дочерью.
— Пришли результаты теста, — он достал бумаги. — Я отец. Вероятность 99%.
— Да неужели? — я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — И что теперь? Думаешь, это всё исправит?
— Наташ, я…
— Собирай вещи и уходи. Такого предательства я не прощу. И к дочери тебя не подпущу.
Пока он молча складывал вещи в сумку, я наблюдала за Ксюшей.
Она спокойно сидела у меня на руках и странно смотрела на отца. Не плакала, не просилась к нему — просто смотрела, будто в ней что-то изменилось по отношению к нему.
Прошло время.
Я немного остыла и всё-таки разрешила Гене видеться с дочерью. Как бы там ни было, он её отец, и лишать ребёнка общения с родным человеком — неправильно.
Пусть даже этот человек совершил такую чудовищную ошибку.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что свекровь никогда не принимала меня. Она искала любой повод, чтобы разрушить нашу семью, и, к сожалению, ей это удалось.
Но я не жалею о разводе. Лучше быть одной, чем с человеком, который может усомниться в тебе из-за чьих-то наговоров.
Мы с Ксюшей справимся. У нас есть моя мама, есть наш маленький уютный мир, и никто больше не посмеет его разрушить.
16
