Зрелища, поглотившие хлеб

Из серии «Неугомонный император»

Внезапно вызванный к императору начальник охраны, торопливо застегивал мундир и звеня шпорами влетел в тронный зал. В его центре стоял золотой трон, украшенный драгоценными каменьями и хитро подсвеченный особыми светильниками. У неподготовленного зрителя создавалась иллюзия, что трон парит в воздухе, ничем не поддерживаемый. Сам император стоял на балконе и закинув руки за спину, смотрел  в сторону ворот Цитадели. Оттуда раздавался явственный гул тысяч людей.

— Что там, на улице? – спросил император.-

— Чернь, ваше величество. Опять не довольна. Но беспокоиться не о чем. Снайпера уже взяли в работу самых горластых, а батальоны гвардии «Плаха» и «Бульдог» ждут команды.

— И почему не даешь команду?

— Хочу, чтобы повылазили все ублюдки. Позавчера закатывали их в асфальт, но оказалось  – рано. Тех мы отвезли на живодерню, но вот повыползали другие. Пускай уже все выйдут, тогда мы их всех и свинтим.

— А чего они хотят?

— Хлеба хотят, государь. И зрелищ.

— Впускай их во двор. Я говорить буду.

— Но государь, это же  совсем не та публика, что долго отсеивается на «прямые линии», эта дрянь может наговорить всяких неприятных гадостей!

— Ничего. Пускай это снимают на видео. Что-то выбросим, а остальное покажем народу. Пускай знают, что император говорит со своим народом. А потом всех упакуешь и на живодерню.

Прошла цепочка команд и огромные, бронированные ворота Цитадели бесшумно распахнулись, впуская во внутренний двор достаточно большую толпу. Люди озирались по сторонам, ожидая подвоха, но ничего такого не заметив, подошли прямо под императорский балкон. Ситуация оказалась неожиданной, а потому – люди притихли. Император долго смотрел на толпу, а потом спросил:

— Вы хотели меня о чем-то спросит? Спрашивайте.

— Государь, — откашлявшись прокричал оппозиционер – мы хотим жрать! С каждым днем еды становится все меньше и люди начинают волноваться. Как же так случилось, что империя перешла на голодный паек?

— Я – император и воля моя – закон, но я – добрый император и пытаюсь делать то, чего хочет мой народ…

— Народ хочет жрать, — поплыло над толпой.

— Вы в этом уверены?

— Конечно! — почти единогласно проревела толпа.

— Но ведь совсем недавно, вы хотели, чтобы вас все боялись и уважали. Для этого я начал сразу две войны и отправил в чужие земли две армии. Там мы убиваем местных жителей для того, чтобы вы могли чувствовать свою силу и значимость! Тогда было много еды и вы нею перебирали, как привередливые дети. Тогда вы не кричали «Хлеба!», вы кричали «Зрелищ» и я дал вам зрелищ! Но вы хотели зрелищ с кровью, и я вам дал таких зрелищ. Вы хотели, чтобы вас боялись – вас уже боятся. Вы хотели, чтобы с вами считались – с вами уже считаются. Все соседи уже срочно вооружаются и выставляют на наших границах свои армии. Это потому, что они нас боятся. Раньше там стояли супермаркеты и харчевни, а теперь – их конница и лучники. Вам было мало просто войны, вы хотели видеть сожженные и разрушенные города, наша армия разрушила десятки городов и столько же сожгла. Вспомните, вы же хотели этого?

Толпа притихла и ее гул почти смолк. В этой тишине стало слышно, как хлопают полы пурпурного плаща императора, развеваемые порывами вечернего, летнего ветра.

— Не слышу! Вы хотели этого или нет?

И тут раздался мужской голос, в котором уже не было ноток протеста, а вместо них появились оттенки робости.

— Но ведь мы это хотели не для себя, а для империи. Мы же от этого ничего не получили лично, а жрать хочется индивидуально каждому.

— А кто вам сказал, что заставив бояться соседей, мы сможем от них получать еду как прежде? Вот вы сидели перед телевизорами, пили пиво и получая удовольствие смотрели на горящие города соседей, которые методично утюжила наша армия и что же сейчас, вы пришли что-то требовать. А когда же вы работаете? Кто же будет выращивать свиней, коров, хлеб и овощи? Этим, как раз, и занимались те соседи, которых мы убиваем и сжигаем. Теперь вам самим надо это делать, если не желаете сдохнуть с голоду, но вы же этого не хотите. Вы хотите, чтобы вас боялись, но в то же время и кормили. Почему бы вам не выбрать что-то одно?

— Но император, — усилившимся голосом продолжил оратор – мы знаем, что ты сам жрешь всласть и у тебя есть все, чего нет у нас. Это несправедливо!

— На то я и император. Я – помазанник Божий, а ты – чернь и должен знать свое место! Я сделал то, что хотели вы – чернь, но теперь вы требуете другого, но еще не ответили за первое. Сначала надо ответить за величие, а потом желать чего-то еще. Сейчас я научу вас ответственности.

Император махнул правой рукой и на площадь, с двух сторон зашли батальоны «Бульдог» и «Плаха». Они мгновенно врезались в толпу, разбивая ее на сектора, которые размазывались по асфальту тяжелыми дубинами. За секунду до этого, почти залпом отработали снайпера, и под ноги ошалевшей топе упали первые трупы. Площадь заполнилась звуками ломающихся костей и лопающих черепов. Из-под груды тел потекли первые струйки крови.

Император с улыбкой взирал на то, что происходило под его ногами. Императорам тоже иногда надо зрелищ. Он уже ощутил знакомый металлический запах свежей крови и решил, что на сегодня хватит. Увлекшись созерцаниями и своими императорскими мыслями, он не заметил, как красная точка уютно уперлась ему в лоб. Дело в том, что не только он следил за происходящим. У одного из снайперов тоже была такая возможность и он увидел, как тяжелый сапог бойца «Плахи», расплющил голову его единственной дочери, которую они с женой родили после долгих лет хождения по лекарям и знахарям. Это был единственный смысл его жизни. Теперь его палец медленно выбирал свободный ход спускового крючка.

1