Беженцы. Предсказуемая внезапность

Согласно обзору агентства Associated Press, в штате Рорайма, что на севере Бразилии, назревает гуманитарная и криминальная катастрофа.

До 2016 года это был один из самых спокойных штатов Бразилии в плане криминогенной и социальной обстановки, но всего за два года он побил все рекорды преступности и вышел на первое место в стране с января по июнь текущего года. 

Сейчас там наивысший показатель убийств в Бразилии – 27,7 на 100 тыс. человек.

Такое положение вещей связано с резким притоком беженцев из Венесуэлы, в которой произошел крах экономики и вся она стала территорией гуманитарной катастрофы. 

Насколько можно понять, венесуэльцы уже исчерпали силы в борьбе с режимом Мадуро – другом Путина, и начался исход из страны. Беженцы приходят просто на улицы бразильских городов, и не имея возможности размещения в лагерях для беженцев, быстро взвинчивают социальное напряжение и криминогенную обстановку.

Президент Бразилии Мишель Темер издал указ о вводе в штат Рорайма силы армии для стабилизации ситуации. Кроме того, контроль за общественным порядком там предполагается передать в руки военной полиции. 

Операция должна начаться в среду и продлиться до 12 сентября, с возможностью продления ее срока.

Что характерно, ситуация в соседней Венесуэле развивалась шаблонно и верховная власть, состоящая из воров и популистов, просто не может завести страну никуда, кроме как в яму катастрофы. 

Причем, на днях ситуация должна еще сильнее ухудшиться, поскольку мудрый Мадуро распорядился повысить в разы зарплату сотрудникам иностранных нефтяных компаний, включая французскую Тотал.

Не удивительно, что руководители местных отделений международных корпораций посовещались и решили просто уйти из Венесуэлы, как из окончательно свихнувшейся выгребной ямы, еще недавно бывшей мировой бензоколонкой.

После их выхода,и так уже крутое пике станет просто отвесным, что погонит все новые волны беженцев в соседние страны.

Между прочим, это – неизбежный и закономерный конец любой власти, основой которой является «стабильность». 

Упыри будут сосать до последнего, и им откровенно плевать на то, что страна превратилась в гибрид порнографии, помойки и бочки ассенизаторной машины. Это при ее-то гигантских запасах нефти. 

Преемственность, преемники, противостояние империализму, конфронтация с Западом, имеют свою цену и теперь Венесуэла ее платит.

Кстати, она платит ее и за то, что в стране не нашлось достаточно сильной оппозиции, способной сковырнуть упырей и принимать экстренные меры для ее спасения. Вместо этого, население собрало чемоданы и стало уходить, неся проблемы в соседние страны.

Это – плохая миграция, в любом смысле. Если рабочая миграция, существующая во всем мире, предполагает приток рабочей силы в конкретные места, где на нее имеется спрос, да и сам мигрант едет не просто работать, а зарабатывать, и он несет пользу, то миграция в виде беженцев – несет проблему или угрозу. 

Они уходят просто толпами и не в конкретное место с конкретной целью, а в направлении, обратном дому и тому ужасу, который они оставляют за спиной.

Если они дрогнули и побежали, то внутри них уже будет слом, который в конце концов приведет к психологии просителя подачек от принимающей стороны, и чем щедрее будут подачки, тем меньше будет мотивации работать. 

Жителям принимающей стороны это трудно понять, поскольку беженцам их пособие будет казаться манной небесной, в сравнении с пережитым на родине. 

Грубо говоря, имея статус беженца, они смогут получать то, чего они не смогли бы добиться на родине самым тяжким трудом. С этого момента, большая часть беженцев становится грузом на шее местного населения, что неизбежно приведет к столкновению интересов, сначала бескровному, а потом и кровавому. Не зря многие лагеря беженцев, в разных странах, становятся рассадниками криминалитета и терроризма.

И тут возникает чисто философский вопрос. 

Если беженцы опустили руки и отказались от борьбы дома и оправдывают это невозможностью ее (борьбы) ведения, то почему принимающая страна не может исходить из той же самой посылки? 

Если она не может повесить себе на шею неконтролируемое количество беженцев, то у нее есть два выхода: либо готовиться к резкому обострению внутренней ситуации, как это сейчас происходит в Бразилии, либо принимать меры к закрытию границы с проблемным соседом.

Логика «возможность-невозможность» должна работать в обе стороны.

Если у принимающей стороны нет возможности принимать и как-то обустраивать беженцев, она не должна их принимать.

Потенциальные беженцы должны это знать и десять раз подумать, что лучше – бороться за изменение ситуации у себя дома или пытаться прорваться в соседнюю страну, где тебя не ждут и где на границе развернуты силы, которые будут вышвыривать беженцев назад?

Только так возникнет ощущение ответственности за избрание во власть популистской дряни. Это – цена такого выбора. Нечего вставать из-за стола, пока блюдо, заказанное тобой же – не доедено до конца. 

Оно тебе надоело и уже не нравится? А кому это интересно? Иди и сам общайся с поваром!

Но Венесуэла и Бразиля – далеко, а РФ – рядом. 

Там – та же нефть, тот же диктатор-популист у власти, такое же население, которое верит сказкам вора и лжеца и оно очень скоро дойдет до состояния нынешних масс беженцев из Венесуэлы.

Причем, что они там себе думали и пока думают о себе, Путине и прочей дряни, нас не должно интересовать. 

Нас должно интересовать, хотим ли и можем ли мы принимать это стадо в виде беженцев? 

Вот Бразилия оказалась не готова к этому, Турция – тоже, Европа – захлебнувшаяся этим потоком и собственной толерантностью, уже в полной мере этого наелась. 

У нас под боком все идет в тому же, и еще есть время все сделать правильно, чтобы потом не посылать армию к границе, успокаивать и приводить во вменяемое состояние беженцев из РФ. При этом – россияне отнюдь не венесуэльцы. 

Если последние вызвали невиданный всплеск преступности в Рорайме, то можно только представить, что будут творить «беженцы» из РФ. 

Оно нам надо?