28.03.2024

А о нём, о Юрии Влодове, нужно бы знать !

+


А о нём, о Юрии Влодове, нужно бы знать !


Уверен, что нет среди вас, тех, кто не знаком с крылатым двустишием:

«Прошла зима, настало лето.

Спасибо партии за это!». 

Их автор – поэт Юрий Александрович Влодов, по рождению -Левицкий,(1932 – 2009). 
А вот и сама «Ода партии», строчки которой обрели небывалую известность и популярность: 

"Прошла зима, настало лето, –
Спасибо партии за это!
За то, что дым идет в трубе,
Спасибо, партия, тебе!

За то, что день сменил зарю,
Я партию благодарю!
За пятницей у нас суббота –
Ведь это партии забота!

А за субботой выходной.
Спасибо партии родной!
Спасибо партии с народом
За то, что дышим кислородом!

У моей милой грудь бела –
Всё это партия дала.
И хоть я с ней в постели сплю,
Тебя я, партия, люблю!"

В начале пятидесятых молодой поэт объявился в писательском поселке Переделкино – решил познакомиться… с классиками. Встречался с Ильей Сельвинским, Корнеем Чуковским, Борисом Пастернаком. И мэтры, признав в Юрии Влодове коллегу по цеху, прочили ему большое литературное будущее. 
С предисловием Сельвинского подборка его стихов вышла в журнале «Смена». Пастернак напутствовал его так: «Каждое стихотворение поэта Юрия Влодова есть кирпич, заложенный в основание современной русскоязычной поэзии. Доброго пути, брат мой Юрий!» А вот мнение Александра Солженицына: «Мощь этого поэта в том, что он идёт не от книг, а от самой жизни, и поэтому, несмотря на вневременные темы, всегда современен».
В советские годы литературная карьера у Юрия Александровича не сложилась, он не публиковался, слишком острыми и необычными для того времени его стихами нередко интересовались гебешники. Да и вообще, в судьбе поэта – немало темных пятен, начиная с тесных связей с криминальным миром в молодости…
Лев Новоженов вспоминает: «Богохульник. Не стремился публиковаться. Было безразлично, напечатают – не напечатают. Не видел в этом трагедии. Писал, как бог. Думаю, можно поставить вровень с Бродским»…
Но во время и после перестройки стихи Ю.Влодова мощно выплеснулись на страницы журналов, сборников, альманахов. А первая его книга «Крест» увидела свет в 1996 году, когда поэту исполнилось 64 года…
И еще пара интересных фактов. Кроме «Прошла зима, настало лето…», перу поэта принадлежат не менее знаменитые строки: «Под нашим красным знаменем гореть нам синим пламенем». Стихи Юрий Александрович сочинял по 8-12 строчек, а то и меньше, нередко – одно- и двустишия. 

«Веду по жизни, как по лезвию,
Слепую девочку – Поэзию»

* * * 
Война распяла детство.
Оставила наследство:
Сухую емкость фраз,
Почти звериный глаз,
Сверхбдительный рассудок,
Отравленный желудок,
Горячий камень сердца
И дух единоверца…

И нет моей вины,
Что я – поэт войны!

* * * 
Талант, по сути, толст.
А гений тощ, как щепка.
Неважно, что там: холст,
Поэма, фуга, лепка.
Судьба, как дышло в бок, —
Что дали, то и схавал…
Талант по духу — Бог,
А гений — сущий Дьявол!

* * * 
Я вижу Ахматову Анну:
Безумные чётки в руках,
И розы открытую рану
На чёрных житейских шелках.

А в медленном взгляде – бравада
И страсти тягучая мгла…
А в царственном жесте – блокада,
В которой до гроба жила. 

* * *
Я думаю: Исус писал стихи,
Плел сети из волшебной чепухи…
А жизнь Христа — была душа поэта…
Иначе — как?! — откуда бы все это?!

В кругу слепых болезненных племен
Он, как слепец, питал себя обманом…
И не был ли Иуда графоманом,
Неузнанным Сальери тех времен?!

* * * 
Друг друга предали… 
И сразу – легче стало.

Иуда – горяч и смугл –
Шагал из угла в угол,
Шагал из угла в угол,
Терзал запотелый ус!..
А мысль долбила по нервам:
«Успеть бы предать первым! 
Суметь бы предать первым!..
Пока не предал Иисус…»

* * * 
Скажу, что слишком тяжело мне –
Почти солгу:
Как каторжник в каменоломне
Я жить могу.

Мигнет из каменного праха
Глазок цветка…
И на весу дрожа от страха
Замрет кирка.

* * * 
Был послушным послужником – 
Шел по жизни за посохом.
Стал мятежным ослушником – 
Восхитительным ослухом!…
Ждет смутьяна-художника
Путь нежданный, нечаянный…
И зовет его Боженька – 
Сам такой же отчаянный!…

* * * 
Слаще заоблачных манн
Сладкий наркотик творений.
Гений – всегда наркоман.
Но наркоман – не гений. 

Жаркий туман и дурман
Жарче суданов и кений.
Гений – всегда графоман,
Но графоман – не гений!

* * * 
Увидел я себя со стороны
В предательском свечении луны:
Стою – прижат к распятию спиной,
Две бездны – надо мной и подо мной…
И призрак ночи с отблеском дневным
Дух опалил дыханьем ледяным…
Наверно, это вовсе и не я,
А лишь судьба заблудшая моя…

* * * 
Я заглянул в зерцало Бытия…
Прозрачный звон слегка коснулся слуха… 
Чу! – за спиной стояла побируха!
«Ты – Смерть моя?» – едва промолвил я.
«Я – Жизнь твоя…» – прошамкала старуха.

 

А вот это стихотворение – ведь тоже  харьковчанину Влодову принадлежит..

Юрий Влодов. Бабий Яр

 

ЮРИЙ ВЛОДОВ
(1932-2009)

БАБИЙ ЯР

Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.
Мне кажется сейчас –
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне – следы гвоздей.
(Мне кажется, что Дрейфус –
это я.
Мещанство –
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо).
Мне кажется –
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
"Бей жидов, спасай Россию!"-
насилует лабазник мать мою.
(О, русский мой народ! –
Я знаю – ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя "Союзом русского народа"!)
Мне кажется –
я – это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много –
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся – это гулы
самой весны –
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет – это ледоход…
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я –
каждый здесь расстрелянный старик.
Я –
каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне
про это не забудет!
"Интернационал"
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Еврея кровь бурлит в душе моей
Но И, ненавистен злобой заскорузлой,
я всем антисемитам,
как еврей,
Для всех антисемитов я – еврей! –
И потому – я настоящий русский!

1961(?)

 

Авторство Влодова Евтушенко признавал.. и оборонялся тем, что, мол, ему всё равно было сидеть, а я –

вывел поэму в люди.. Хотя вписанное Евтушенкой не слабее оригинала – мне это не симпатично.

..Да и вся жизнь и приключения Евтушенки выглядят иначе.. Если знаешь, что он вор.


58 элементов 0,649 сек.