Габриэль Вольфсон, редактор Newsru.co.il.
Известие о теракте в Самарии, в результате которого Эйтам и Наама Хенкин были убиты на глазах их детей, явилось для премьер-министра Биньямина Нетаниягу чем-то схожим с известием о банкротстве для человека, который совсем недавно купил роскошный дом и планировал кругосветный круиз.
– Убийство израильских подростков: решительных действий от Нетаниягу ждать не приходится
Террористы открыли огонь по машине с семьей Хенкин примерно через час после того, как премьер-министр завершил свое выступление на сессии Генеральной ассамблеи ООН. Это была отлично построенная, тщательно выверенная и хорошо отрежиссированная речь. С паузами, крещендо и спецэффектами. Нетаниягу был в ударе, и можно лишь представить, как, вернувшись в гостиницу и раскурив сигару, он начинает знакомиться с первыми откликами на эту речь, совершенно справедливо ощущая, что хорошо сделал свою работу. И в этот самый момент входит военный атташе и сообщает о случившемся в такой далекой от Нью-Йорка Самарии. И на смену эйфории триумфа приходят совсем иные чувства, мысли и переживания.
Премьер-министр отдает себе отчет в том, что после убийства семьи Ханкин от него потребуют действий. Нападение на семью молодых поселенцев и убийство Наамы и Эйтама на глазах четверых детей – это не то событие, которое можно закончить проникновенной речью на похоронах и посещением сирот во время шивы. На фоне постоянно накаляющейся обстановки в Иудее и Самарии, этот теракт стал точкой, за которой давление на Нетаниягу с самых разных сторон с требованием жестких мер и твердой реакции станет почти нестерпимым.
Премьер-министр, как это свойственно ему, сделает все, чтобы не делать ничего, а если это не удастся, то шаги будут весьма минорными. Десять домов здесь, пятнадцать там. Нужно признать, что и арсенал возможных шагов весьма ограничен. Самария не Газа, властью там обладает не ХАМАС-плохиш, а ФАТХ, держащий эту самую власть на штыках ЦАХАЛа. Поэтому о каких-то серьезных военных шагах говорить не приходится. Ждать, что Нетаниягу примет далекоидущие политические решения (утверждение правительством отчета Эдмунда Леви, например), увы, не приходится.
Выступление в ООН и последовавший сразу за ним теракт, словно по воле Небесного режиссера, представили нам две ипостаси правления Нетаниягу. Этот талантливый дипломат и государственный деятель неоднократно добивался впечатляющих результатов своей риторикой, твердостью, сфокусированностью на поставленной задаче. Без его активного педалирования вопрос иранской ядерной программы никогда не занял бы в мировой политике того места, которое он занимает сейчас. И это лишь один пример.
Но когда дело доходит до необходимости принятия решений за столом правительства, там, где надо не убеждать других, а решать самому, все становится гораздо труднее и печальнее. По пальцам одной руки можно пересчитать решения, принятые премьер-министром, и оставившие след во времени. “Сделка Шалита” – как бы к ней ни относиться – была таким решением, операция “Нерушимая скала”, может, еще что-то.
В остальном Нетаниягу предпочитает управлять процессами, а не инициировать их. Иногда такая политика верна, но когда она является почти единственной формой деятельности главы исполнительной власти, то и в критические моменты от этой самой власти перестают ожидать решительных действий. А это уже серьезно.
Премьер-министр любит объяснять свою пассивность внешними обстоятельствами. Во внутренней политике ему мешает несовершенство израильской политической системы, а, как следствие, неспособность принимать важные решения без риска немедленной утраты власти. В политике внешней речь идет о “необходимости маневрировать в условиях сложной международной обстановки” и об “ответственности за положение государства на международной арене”. Иными словами, гражданам говорится, что знают они мало, а там, за кулисами, есть такие “аспекты”, которые понимает только сам премьер-министр.
Допуская, что это так, нельзя не задаться вопросом – господин Нетаниягу, если от вас так мало зависит, то оправдана ли высокая зарплата, которую вы получаете из кармана налогоплательщика? Иными словами, делегируя власти свои полномочия, мы имеем право требовать от этой самой власти действий, а не только объяснений, почему эти действия невозможны.
Выступление Нетаниягу в ООН было выдержано в таком же духе. Даже “бомба”, которая была более похожа на шум хлопушки, взорванная Абу- Мазеном при всей ее карикатурности, оставила большее впечатление. Мало кто всерьез верит в намерение палестинского лидера распустить институты автономии, прекратить экономически контакты с Израилем или допустить создание инфраструктуры ХАМАС в Иудее и Самарии. Очевидно, что эти угрозы являются скорее обращением к ХАМАС и иным политическим противникам и попыткой хоть немного стабилизировать свое заметно пошатнувшееся кресло.
Но даже при всем при этом, речь Махмуда Аббаса содержала хоть какую-то программу действий, хоть какой-то взгляд в будущее. В речи Нетаниягу даже с микроскопом нельзя отыскать намека на то, чего же хочет премьер-министр, куда он нас ведет и какая стратегия, кроме необходимости физического выживания, его направляет.
Теракт в Самарии сделал предстоящее возвращение Биняьмина Нетаниягу из Нью-Йорка в Израиль значительно менее триумфальным, чем казалось. Его приближенные рассказывают, что однажды, еще будучи главой оппозиции к правительству Рабина, Нетаниягу услышал об очередном теракте. Он стукнул кулаком по капоту машины и громко выругался. Очень скоро мы узнаем, способен ли Нетаниягу модели 2015 года на то, чтобы ударить кулаком по капоту, громко выругаться и принять решение.
http://www.polosa.co.il/blog/104213/
1
61 элементов 0,751 сек.