Истории. «Они живут для того, чтобы есть, а я ем для того, чтобы жить».

Один из учеников спросил Аристотеля: «Учитель, скажи, чем ты отличаешься от остальных людей?» Ответ философа был быстр и беспощаден: «Они живут для того, чтобы есть, а я ем для того, чтобы жить».
 
Во время гражданской войны будущий лауреат Нобелевской премии по физике Игорь Тамм попал в плен к одной из банд Махно. Его отвели к атаману — «бородатому мужику в высокой меховой шапке, у которого на груди сходились крест-накрест пулеметные ленты, а на поясе болталась пара ручных гранат». 
— Сукин ты сын, коммунистический агитатор, ты зачем подрываешь мать-Украину? Будем тебя убивать.
— Вовсе нет, — ответил Тамм. — Я профессор Одесского университета и приехал сюда добыть хоть немного еды.
— Брехня! — воскликнул атаман. — Какой ты профессор?
— Я преподаю математику.
— Математику? — переспросил атаман. — Тогда найди мне оценку приближения ряда Маклорена первыми n членами. Решишь — выйдешь на свободу, нет — расстреляю.
Тамм не мог поверить своим ушам: задача относилась к довольно узкой области высшей математики. С дрожащими руками и под дулом винтовки он сумел-таки вывести решение и показал его атаману.
— Верно! — произнес атаман. — Теперь я вижу, что ты и в правду профессор. Ну что ж, ступай домой.
Тамм так никогда и не узнал фамилию атамана.
 
В конце Великой Отечественной войны, когда церковь укрепила свой авторитет пожертвованиями в Фонд обороны, у тогдашнего патриарха Сергия состоялся необычный разговор со Сталиным.
— У нас осталось совсем немного священнослужителей, и мы просим разрешить открытие семинарии и академии для подготовки необходимой смены.
— Что же вы нэ убэрэгли свои кадры?
— Растаскивают, Иосиф Виссарионович!
— Как так растаскивают?
— Да вот, готовили мы одного в епископы, а он стал Верховным главнокомандующим!
— Ха-ха! Разрэшаю!
Один высокий духовный иерарх подтвердил достоверность этой истории. 
 
Однажды немецкого ботаника Карла Гебеля знакомый художник позвал оценить его новую картину «Грехопадение». Ученый долго рассматривал картину и вдруг заявил, что яблоки нарисованы неверно. Художник удивился: «Почему неправильно?» Гебель объяснил: «Потому что сорт яблока, которое Ева протягивает Адаму, был выведен всего восемьдесят лет назад». 

Известный немецкий художник Ганс Гольбейн был придворным живописцем английского короля Генриха VIII. Однажды в своей мастерской он повздорил с каким-то лордом и спустил его с лестницы. Оскорбленный вельможа явился к королю, пожаловался на художника и грозился убить его. На что король заявил: «Милорд, я запрещаю вам даже думать об этом! Я могу взять любых семерых крестьян и сделать из них таких же лордов, как вы. Но из семи любых лордов мне не сделать и одного Гольбейна!»

Незадолго до смерти Гейне позвал нотариуса и продиктовал ему свою последнюю волю: «Все свое состояние и гонорары за будущие издания своих произведений я оставляю своей жене при условии, что она снова выйдет замуж». Нотариус очень удивился: «Но почему вы так поступаете?» Поэт ответил: «Я хочу, чтобы на земле хоть один человек вспоминал меня с благодарностью». 

Француский король решил прочитать свои стихи известному поэту Николя Буало а потом попросил его высказать свое мнение о них. Поэт оказался изысканно дерзок: «Государь! Для вас нет ничего невозможного: вам захотелось написать плохие стихи, и вы сделали это». 

Знаменитая итальянская певица Катерина Габриелли запросила у Екатерины II пять тысяч дукатов за два месяца выступлений в Петербурге.
— Я своим фельдмаршалам плачу меньше, — запротестовала императ­рица.
— Отлично, Ваше императорское величество, — отпарировала Габриелли, — пусть ваши фельдмаршалы вам и поют.  Императрица уплатила ей пять тысяч дукатов.
 
Однажды в Лондоне Гайдн дирижировал при исполнении своей симфонии. Любопытные лондонцы покинули свои места, чтобы вблизи посмотреть на знаменитого человека. Внезапно с потолка упала люстра и со страшным грохотом разлетелась на тысячу осколков. Зрители, столпившиеся у сцены, были спасены по воле случая. Глубоко взволнованный Гайдн сказал оркестрантам:
— Все-таки моя музыка чего-то стоит, если она спасла, по меньшей мере, 30 жизней.

Когда юный Моцарт в семилетнем возрасте давал концерты во Франкфурте-на-Майне, к нему подошел мальчик лет четырнадцати.
— Как замечательно ты играешь! Мне никогда так не научиться.
— Отчего же? Ты ведь совсем большой. Попробуй, а если не получится, начни писать ноты.
— Да я пишу… Стихи…
— Это ведь тоже очень интересно. Писать хорошие стихи, вероятно, еще труднее, чем писать музыку.
— Отчего же, совсем легко. Ты попробуй…
Собеседником Вольфганга Моцарта был Вольфганг Гете.
 
Один юноша спросил Моцарта, как писать симфонии.
— Вы еще слишком молоды. Почему бы Вам не начать с баллад? — сказал композитор.
Юноша возразил:
— Но ведь Вы же начали писать симфонии, когда Вам еще не исполнилось десяти лет!
— Да, — ответил Моцарт, — но я никого не расспрашивал, как их следует писать!
 
К академику Варге – личному советнику Сталина по экономике – пришли трое военных.
– Вы арестованы.
Под предлогом сборов Варга вышел в кабинет и позвонил Сталину:
– За мной пришли.
– Позовите старшего по званию.
Руководитель группы доложил:
– Капитан Петров слушает.
– Товарищ капитан, покиньте квартиру академика.
– Товарищ Сталин, я исполняю приказ товарища Берия арестовать академика Варгу.
– Товарищ капитан, попросите к телефону следующего по званию.
Трубку взял лейтенант, послушал, вытащил из кобуры наган и застрелил капитана. Поредевшая группа захвата взяла своего бывшего начальника за ноги и поволокла к выходу.

 
В 30-х годах Сталин пригласил к себе четырех известных режиссеров:
– Что вам, товарищи, нужно для успешной работы? Просите, не стесняйтесь. Мы постараемся помочь.
Ромм пожаловался, что ютится с больной женой в одной комнате.
– Будет вам квартира, – сказал Сталин.
Пудовкин объяснил, то лучше всего работается за городом.
– Будет вам дача, – пообещал Сталин.
Пырьев сказал, что он слишком много сил тратит, чтобы добираться до дачи.
– Будет вам машина, – ответил Сталин.
Александров замялся: у него слишком большая просьба.
– Говорите, не стесняйтесь.
– Я хотел бы, товарищ Сталин, получить вашу книгу "Вопросы ленинизма" с автографом.
– Будет вам книга с автографом.
Квартиру, машину и дачу Александров получил в качестве приложения к книге.
 
Антирелигиозный агитпоход в Поволжье, 30-е годы, село. После лекции на тему: "Религия – опиум для народа" на лавочке сидят старики, к ним подходит лектор:  – Ну как, теперь вы поняли, что бог – это плохо?
– Мы всегда были против бога, да покарает его Аллах…
 
Пришел к Сталину академик Капица и говорит: "Арестован физик Ландау, а он мне нужен". Сталин смотрит на Берия. Берия говорит: "Ландау арестован как шпион". Сталин пожимает плечами. Капица говорит: "Но он мне нужен". Берия отвечает: "Ландау признался в диверсионной деятельности". Сталин разводит руками. Капица не отступается: "Ландау мне нужен". Берия говорит: "Уже состоялся суд и признал Ландау виновным". Сталин теряет терпение: "Слушай, Берия! Видишь, он человеку нужен. Раз нужен – дай!"
 
Как известно, в Великую Отечественную Войну было у нас немало хороших полководцев. Одним из таких достойных генералов был Чуйков, командовавший обороной Сталинграда. Несмотря на свои способности стратега, он даже среди коллег (!!!) слыл человеком грубым и несдержанным. Наорать на подчиненного генерала и дать тому по морде было делом обычным. Так вот после войны, как известно, Жуков впал в немилость и был поставлен командующим Уральского военного округа; Чуйков же, напротив, пошел в гору. Надо ли объяснять, что отношения между ними были, прямо сказать, нехорошие?..
Это прелюдия. Сама же сказка, точнее, быль, такова. Была у Чуйкова дочка Нелли. Эдакая "playgirl", в смысле что представительница тогдашней "золотой молодежи". И поступать означенное дитя решило не куда-нибудь, а на ИстФак МГУ. Причем, как и следовало ожидать, получила "2" по истории. А на следующий день – такая картина. Идут те же самые преподаватели принимать экзамены на другой факультет, (причем дело было в здании на Моховой). И выходят они еще из метро, а там оцепление, и сплошь из капитанов. Прошли подале – еще одно, из майоров. Подходят к зданию – оцепление из полковников уже. В самом здании сплошь генералы. Преподавателей приглашают в кабинет, там декан, Чуйков (Ч) и его отпрыск (Н), скромно ожидающий разборок. Профессоров, соответственно, вопрошают, мол, что же это такое, ребенок Героя Советского Союза поступает, и на тебе?.. На что профессор Б. и отвечает:
(Б) – А вы знаете, что мы у нее спросили?
(Ч) – Нет. Что?
(Б) – Кто командовал обороной Сталинграда.
(Ч) – И что она вам ответила?
(Б) – А вы у нее спросите.
Чуйков поворачивается к ребенку и спрашивает: "Что?!" На что ребенок, потупив взор, и ответствовал:
(Н) – Жуков…
История сохранила для потомков дикий вопль оскорбленного в лучших чувствах генрала:
"НА ДАЧУ!!! МЫТЬ ПОЛЫ!!! И ЧТОБ Я ТЕБЯ БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ НЕ ВИДЕЛ!!!…"
 
На совещании по среднеазиатским делам маленькая Мамлакат – школьница-хлопкороб 30-х годов – подошла к Сталину с приветствием. Он, улыбаясь, взял ее на руки. Тотчас их усыпали цветами, и фотографы сделали десятки снимков. Один из них, названный "Сталин – лучший друг советских детей", обошел всю страну. У этой истории есть изнанка. Держа девочку на руках и ласково улыбаясь, Сталин сказал Берия: "Момашоре ег тилиани!" Слова вождя, сказанные на незнакомом языке, Мамлакат трепетно хранила в памяти многие годы, а когда стала взрослой, узнала их значение: "Убери эту вшивую!"