Сейчас, в разгар полномасштабной войны с Украиной, ее впору переиначить: «Уйдет Путин или останется — Крым придется отдавать». Сложившийся консенсус исходит из того, что до тех пор, пока Крым остается в составе России, установление прочного мира между Москвой и Киевом невозможно. И поскольку дипломатических путей возврата полуострова пока не просматривается, на первый план выходит сценарий военной операции.

Если опираться на тот опыт, что украинская армия уже приобрела в ходе текущей кампании, для того чтобы замахнуться на Крым, потребуется сначала провести наступление, сопоставимое с контрнаступлением под Харьковом в августе–сентябре 2022 года, на занятых россиянами территориях Херсонской и Запорожской областей и выйти к Перекопскому перешейку. Затем необходимо изолировать район боевых действий, нарушив коммуникации, как это удалось сделать прошлой осенью при освобождении правобережья Херсонщины и Херсона, в частности вывести из строя Керченский мост. После этого нужно поставить под огневой контроль сам полуостров по образцу систематических обстрелов высокоточными артиллерийскими системами острова Змеиный летом прошлого года.
 

Другими словами, в рамках одной операции ВСУ придется совмещать все умения, навыки и военно-технические возможности, которые ранее применялись по отдельности, на менее масштабных театрах военных действий и в более благоприятной обстановке. Но даже успешно выполнив всё это, украинская армия лишь создаст условия для наступления собственно на Крым. Здесь и начинаются трудности. Сейчас на полуострове лихорадочно строят фортификационные линии обороны, в том числе вдоль берега, но главная защита Крыма — не окопы и не полосы бетонных заграждений, а география. Физическая связь полуострова с остальной территорией Украины представлена узким перешейком шириной всего 7–10 км, и надежно прикрыть его — задача вполне решаемая.

Для прорыва в Крым пригодились бы воздушно-десантные и морские (амфибийные) силы, но ни того, ни другого у ВСУ по сути нет. Даже при поддержке западных союзников создание или воссоздание указанных родов войск займет слишком много времени. Поэтому, кстати, деятельность по укреплению крымских пляжей кажется украинским наблюдателям распилом бюджетных средств. Таким образом, единственная альтернатива сухопутному штурму Перекопа — двигаться через Сиваш, растянутый залив с глубинами на уровне около 1–3 метров на севере Крыма, что наступающие успешно проделывали в ходе Гражданской и Великой Отечественной войн. Но для такого маневра необходимы огромное количество плавсредств и защита от атак с воздуха.

В ноябре 2022 года председатель американского Объединенного комитета начальников штабов Марк Милли признал, что шансы вернуть Крым военным путем, в отличие от политического, невелики:

«Вероятность военной победы Украины с вытеснением россиян в том числе из Крыма... Вероятность того, что это может скоро произойти, с военной точки зрения, низка. Политическое решение с уходом россиян может быть. Это возможно».
 

Впрочем, пока пост президента России занимает Владимир Путин, вряд ли он примет политическое решение уйти из Крыма. Как бы то ни было, даже если представить себе, что полуостров тем или иным образом перейдет под контроль Украины, самое сложное начнется после. Возникает множество вопросов без однозначных ответов. Например, как определить критерии для привлечения к ответственности лиц, которые сегодня работают в органах власти и муниципальных учреждениях Крыма и Севастополя.

Проще говоря, что делать с чиновниками и муниципальными служащими? Признать их всех коллаборантами? Одних работников госуправления, сферы военной безопасности и соцобеспечения в Крыму насчитывается 36 тысяч, в Севастополе — 48 тысяч. Если добавить сюда бюджетников — врачей и учителей — получится несколько сотен тысяч.

Как проводить новые выборы, учитывая что подавляющее большинство нынешних чиновников работали во властных структурах и до оккупации Крыма?

Что делать с «российским гражданством» жителей Крыма и Севастополя? Прежде всего, как поступить с теми, кто переехал сюда после 2014 года? По украинским оценкам, это от 500 тысяч до 800 тысяч человек.

Как именно предполагается пересмотреть весь комплекс правоотношений, возникший после 2014 года? Сюда относятся имущественные сделки, судебные решения, регистрация актов гражданского состояния и прочее. Отменять все скопом? Или так же скопом признавать?

Эти вопросы прокомментировала Тамила Ташева, постоянным представителем президента Украины в Автономной Республике Крым

В нынешних условиях невоенные способы возвращения Крыма и Севастополя под юрисдикцию Украины, конечно, теряют актуальность. Стратегия деоккупации, реинтеграции была принята еще в 2021 году и введена в действие указом президента Украины, где приоритетное направление для деоккупации Крыма было определено политико-дипломатическим. Именно Владимир Путин закрыл путь к дипломатическому урегулированию вопроса Крыма, напав на Украину, совершив полномасштабное вторжение. И именно Российская Федерация неоднократно и постоянно говорила о том, что тема Крыма для России закрыта, что Севастополь — город русских моряков, Крым — территория России и никаких переговоров они вести не собираются.

Поэтому перед нами встала новая задача, и в 2021 году мы инициировали создание такой коммуникационно-информационной и переговорной площадки, как «Крымская платформа». Мы создали формат, к которому присоединились наши партнеры. В 2022 году, несмотря на войну, мы его продолжили, усилили и уже провели второй саммит и даже Парламентский саммит КП. Этот инструмент на внешнеполитическом уровне является одним из ключевых для обсуждения темы Крыма. В 2021 году Российскую Федерацию приглашали присоединиться к «Крымской платформе», чтобы обсудить вопросы деоккупации Крыма. Конечно, Российская Федерация отказалась от участия.

Вариант переходного периода для Крыма и Севастополя или проведения референдума о его статусе под международным контролем не рассматривается. Никаких референдумов, никаких дополнительных выборов проводиться не будет. Будет переходный период, во время которого будет работать военная администрация под контролем Украины. Потому что обычные органы не смогут сразу начать свою деятельность, они не работали там в течение долгих лет оккупации.

В принципе, согласно Конституции Украины, региональных референдумов у нас нет. Да и статус территории не мог вообще определяться на региональном референдуме, как это произошло в 2014 году. Было нарушено международное право, нарушены Конституция Украины и наше законодательство. Поэтому вести переговоры с Россией о статусе территории, конечно, мы не будем ни под какими международными гарантиями. Это ключевая позиция президента нашего государства, всех ветвей власти и украинского народа.

Позиция по гражданам РФ (незаконно приехавшим после 2014 года), которые сейчас проживают в Крыму, у нас однозначная: все, кто незаконно приехал на территорию Крыма, должны покинуть территорию, потому что это территория суверенного украинского государства. После того как они покинут Крым, они могут подать документы в украинские миграционные органы с тем, что они желают согласно украинскому законодательству проживать легально, и имея вид на временное проживание на территории Украины. Мы не обещаем, что запрос будет удовлетворен, но такое право граждане России будут иметь.

Разные бывают ситуации, и мы принимаем это во внимание. Мы знаем о таких семьях, где супруги политзаключенных были в стадии получения украинского гражданства. К моменту событий 2014 года они не успели завершить эту процедуру и, соответственно, остались проживать на территории Крыма фактически незаконно, просто не имея других возможностей получить вид на жительство официально. Или, например, в Крыму есть ряд российских адвокатов, которые приехали именно с целью защищать политзаключенных. Мы знаем таких адвокатов, проживающих в Крыму, они просто помогают украинским политзаключенным, преследуемым Кремлем. Всё будет решаться индивидуально.

Если лицо не занималось поддержкой российского оккупационного режима на территории Крыма, не строило военные объекты на территории Крыма, в том числе в заповедных зонах и так далее; не предавало присягу, не осуществляло военных преступлений и других тяжких преступлений, не принимало управленческих решений и не было топ-чиновником, не работало в оккупационных правоохранительных органах, судебных и т. д. — то в большинстве своем таким лицам не стоит переживать. Поэтому, если обобщать, — сейчас мы работаем над тем, чтобы выработать большинство критериев по вопросу ответственности.

Мы понимаем, что в Крыму во время оккупации продолжалась жизнь. Люди там жили, там они рождались, они основывали бизнесы и в определенной степени были вынуждены общаться с оккупационной администрацией. Большинство учителей, врачей — они всё это время просто делали свою работу. Конечно, за всё это не будет никакой уголовной ответственности. Ее будут нести те, кто заслуживает этого, кто нарушал права человека, совершал военные преступления, воровал украинские богатства и т. д.

Что касается тех лиц, которые после оккупации Крыма получили оккупационный российский паспорт, позиция такова: согласно украинскому законодательству, все лица, которые проживали на момент 2014 года в Крыму и имели украинское гражданство, для украинского государства — украинские граждане. Существует специальная процедура выхода из украинского гражданства или его лишения, и, насколько нам известно, подавляющее большинство украинских граждан Крыма не воспользовалось этим. По нашим законам они украинцы. Со стороны Российской Федерации в Крыму произошел такой факт, как автоматическое навязанное гражданство. Что является преступлением, согласно международному гуманитарному праву.

Соответственно, украинские граждане для нас продолжают оставаться украинскими гражданами, даже имея незаконно выданный паспорт РФ. И, конечно, никто за факт получения такого паспорта преследовать не будет, потому что мы этот документ не признаем. Мы будем стимулировать граждан, которые после оккупации покинули территорию Крыма, чтобы они вернулись для восстановления там экономики, социальной, гуманитарной, информационной сферы и так далее. Мы будем максимально нашим украинским гражданам во всём помогать.

На данный момент мы занимаемся выработкой критериев для привлечения к ответственности, амнистии или люстрации лиц, которые работают в органах публичной власти Крыма и Севастополя сейчас. Кроме того, мы разрабатываем стратегию для решения вопросов прав собственности, вопросов, связанных с признанием или непризнанием судебных решений. Потому что на территории Крыма, например, за время оккупации был вынесен один миллион судебных решений. Всё это будет пересматриваться с учетом украинского законодательства.

Есть, например, судебные решения абсолютно абсурдные, незаконные. Да, все решения, принимаемые на территории Крыма, незаконны, разумеется, потому что они принимаются согласно оккупационному законодательству. Но есть решения относительно политзаключенных — этих лиц мы сразу будем освобождать после деоккупации территории. Либо незаконные решения по усыновлению украинских детей, «национализации» собственности и т. д. Соответственно, мы сейчас работаем над тем, чтобы в любом случае все решения были пересмотрены, но это не произойдет автоматически.

Сейчас Украина усиленно работает над созданием специального трибунала по преступлению агрессии, и мы уже имеем достаточно большую поддержку со стороны наших международных партнеров. Конечно, одним из важнейших элементов, которые мы обсуждаем, когда говорим о видении украинской победы, является и вопрос репараций и восстановления ущерба, причиненного Российской Федерацией. И, к большому сожалению, русскому народу еще десятилетиями придется нести ответственность за войну, развернутую еще девять лет назад, и полномасштабную войну, начатую в 2022 году.

Софья Преснякова

/КР:/
Крым обязательно вернётся Украине.../