Есть в Одессе на улице Гоголя известный всем одесситам дом с атлантами. До войны в этом доме жила подруга моей матери Елизавета Абрамовна Геллер. Она была художницей, и стены ее квартиры были увешаны картинами. На них были порт, Воронцовский маяк, скалистые берега Большого Фонтана, и, казалось, квартира пропитана не запахом красок, а запахом моря…

Как-то на день рождения мне подарили книгу «Мифы Эллады». Там я прочитал об Атлантах, и скульптурная группа на доме, где жила Елизавета Абрамовна, стала для меня волнующей иллюстрацией к этой книге. Я все пытался выяснить у Елизаветы Абрамовны, как появились на доме атланты, кто строил дом и кто до революции был его хозяином. Но на мои вопросы Елизавета Абрамовна только пожимала плечами…

Началась война. Немецкие самолеты бомбили город и порт, и после каждой бомбежки я бежал смотреть, уцелели ли атланты. Они стояли. И лишь от близкого разрыва бомб все больше растрескивался удерживаемый ими небесный свод.

А потом началась оккупация…

Когда фашисты заняли город, к нам прибежала взволнованная Елизавета Абрамовна. Евреев еще не трогали, но жильцов дома с атлантами — и русских, и евреев, выгнали на улицу. В доме поселился немецкий генерал. Елизавету Абрамовну приютила моя мать. А мы с моим другом Сережей Багдасарьяном побежали на улицу Гоголя посмотреть на этого важного фашиста. Но вместо него увидели возле атлантов немецкого часового. А за его спиной на небесной сфере, поддерживаемой атлантами, чернел фашистский знак.

Одесса была отдана румынам. Но немцев в городе хватало. Ими, наверно, и командовал генерал, поселившийся в этом прекрасном доме.

А потом…

Потом евреям было уготовано на Слободке гетто, где умерла от сыпного тифа Елизавета Абрамовна, зимние расстрельные этапы по дороге в Доманевский концлагерь, Богдановка, где за одну только зиму 1942 года расстреляли свыше пятидесяти тысяч одесских евреев, а тех, кто остался жив, ждал рабский, непосильный труд…

Я выжил. И в первый день по возвращении в родной город побежал на улицу Гоголя, посмотреть — выжили ли атланты.

В доме расположился какой-то штаб. И возле атлантов снова стоял часовой. Советский. Заметив меня, он крикнул: «А ну, пацан, вали отсюдова!». Я перебежал на другую сторону улицы и посмотрел на атлантов. У одного была отбита рука, у другого нога. Но они по-прежнему держали на могучих плечах закопченный от пожарищ небесный свод…

И вот спустя много лет в Лихтенштейне я неожиданно встретился с хозяином дома с атлантами.

А произошло это так. Как только наш туристический автобус остановился на площади в центре столицы Лихтенштейна, в автобусе появился высокий мужчина. Он попросил у экскурсовода микрофон и сказал по-русски:

— Здравствуйте, мне 90 лет. Но, как видите, я еще хороший парень. Зовут меня Эдуард Александрович. А официально — барон фон Фальц-Фейн. По матери я русский. Ее девичья фамилия Епанчина. Родился я в России. Но так случилось, что много лет живу в Лихтенштейне и всегда рад встрече с соотечественниками. Я единственный русский в этом княжестве и, если меня не будут перебивать, расскажу о себе подробней.

…В 1917 году семья барона, спасаясь от большевиков, бежала из России. Маленькому Эдуарду было тогда 5 лет. Беглецы пережили все мытарства эмиграции. Голодали в холодном Берлине, скитались по чужим квартирам, жили на чердаках, а потом перебрались во Францию и осели в Ницце, где задолго до революции отец Эдуарда купил дом. В этом доме у них бывали известные деятели русской культуры — Стравинский, Дягилев, Шаляпин, Лифарь.

— Русская эмиграция тех лет, — говорил Эдуард Александрович, — это печальная страница истории. Полковники, бежавшие от большевиков, становились в Париже таксистами, княгини — посудомойками в ресторанах. Бедствовали Иван Бунин, Бенуа, Коровин…

Эдуарду Александровичу повезло. Увлекшись велосипедным спортом, он в начале тридцатых годов выиграл велогонки и стал чемпионом Парижа. Его пригласили в редакцию популярной спортивной газеты на интервью, и он так понравился главному редактору, что тот, узнав, что молодой спортсмен, помимо французского, владеет еще и немецким языком, предложил ему поехать в Германию, где шла подготовка к Олимпийским играм 1936 года.

Эдуард Александрович в молодости

— Я видел Гитлера, — продолжал свой рассказ Эдуард Александрович, — он приехал на стадион во время соревнований по бегу. Его автомобиль остановился недалеко от моей репортерской кабины. Главными противниками на дистанции сто метров были немец Борхмайер и чернокожий американец Джесси Оуэнс. Недалеко от меня сидел толстяк Геринг. Он орал, поддерживая немца. А Гитлер наблюдал за бегунами стоя. Он улыбался, не сомневаясь в победе Борхмайера. Но первым пришел американец. Я видел, с какой презрительной гримасой Гитлер покинул стадион. Всем своим видом он показывал: победа чернокожего — позор для немецкой нации…

А теперь вы спросите, как я попал в Лихтенштейн? Моя мать через своего отца, моего дедушку, была знакома с князем Лихтенштейна. Он был одно время послом Австро-Венгрии в России. Княжество Лихтенштейн входило тогда в состав Австро-Венгерской империи. Князь был знатоком и любителем живописи. Изучая собрания Эрмитажа, он сдружился с моим дедушкой, директором Пажеского корпуса, который тоже обожал живопись и дружил с известными русскими художниками. Дедушка для князя стал не только гидом, но и другом. Уезжая из Петербурга, князь сказал дедушке, что всегда будет рад видеть его и членов его семьи у себя в гостях. И когда началось нашествие гитлеровцев на Францию, мама написала князю. Так я оказался в Лихтенштейне…

После войны Эдуард Александрович забросил журналистику и занялся организацией туристических маршрутов в Лихтенштейн. А как спортсмен организовал Олимпийский комитет Лихтенштейна и много лет был его бессменным вице-президентом. В 1980 году он впервые приехал в Россию как представитель этого Комитета (в Москве тогда проходили Олимпийские игры) и с тех пор не порывает своих связей с Россией. Первым его даром Родине была библиотека Дягилева-Лифаря, которую он купил на аукционе в Монте-Карло в 1975 году и подарил Академии наук СССР. А по приезде в Санкт-Петербург подарил музею Шаляпина выкупленные им в Риме фамильные реликвии семьи Шаляпиных. Благодаря его усилиям прах великого певца был перевезен в Москву и захоронен на Новодевичьем кладбище. В этом ему помог писатель Юлиан Семенов, с которым Эдуард Александрович подружился, когда тот работал корреспондентом «Литературной газеты» в Бонне.

— Юлиан часто навещал меня в Лихтенштейне, — рассказывал Эдуард Александрович, — а иногда жил в моем доме. Здесь он успел даже написать книгу. Здесь же и родилась у него идея издания популярной сегодня в России газеты «Совершенно секретно». Вместе с Юлианом мы занялись поисками Янтарной комнаты и организовали Комитет, в который вошли Жорж Сименон и Марк Шагал.

Убедившись в результате поисков, что Янтарная комната бесследно пропала, Эдуард Александрович помог создать новую. Она была открыта в мае 2003 года к 300-летию Санкт-Петербурга.

Занявшись всерьез историей своей Родины, Эдуард Александрович отыскал в архивах документы, подтверждающие пребывание в Лихтенштейне Александра Суворова после его знаменитого перехода через Альпы. И в том месте, где останавливался великий полководец, на деньги Эдуарда Александровича установлена мемориальная доска. По его инициативе и настоянию к 200-летию перехода Суворова через Альпы в Лихтенштейне была выпущена юбилейная почтовая марка, сразу ставшая ценнейшей среди филателистов всего мира.

Он же организовал туристический маршрут, которым шли через Альпы суворовские чудо-богатыри. И сегодня на перевале Сен-Готард, который Суворов в донесении императору Павлу I назвал «Царством ужаса», установлена конная статуя великого полководца работы московского скульптора Д. Тугаринова. Деньги на статую при содействии Эдуарда Александровича собрали швейцарцы и лихтенштейнцы. «Русские, — как выразился барон, — не дали ни копейки!».

А сколько ценнейших картин великих русских художников купил на аукционах и передал в Советский фонд культуры Эдуард Александрович! Репин, Бенуа, Коровин, Кустодиев, Левитан, Куинджи! Сотни икон, гобеленов, рукописей и других ценнейших экспонатов передал он в дар российским и украинским музеям. А главное, в сегодняшние тяжелые времена он перевел немало сумм в помощь малоимущим семьям в России и Украине. На его деньги создан фонд помощи в России и Украине для лечения молодых людей, больных туберкулезом. Труды его не остались незамеченными. Президент России Б. Ельцин наградил его орденом Дружбы народов, а президент Украины Л. Кучма — «Знаком президента».

Переведя дух, он вдруг спросил:

— Среди вас с Украины кто-нибудь есть?

Я поднял руку.

— А из какого города?

— Из Одессы.

— О! — воскликнул Эдуард Александрович, — тогда идемте в мою машину. Немножко поговорим!

Я выскочил из автобуса, забыв, зачем приехал в Лихтенштейн. Эдуард Александрович подвел меня к спортивному «Мерседесу» и сказал: «Да, большевики разгромили под Херсоном наше имение и основанный моим отцом заповедник «Аскания Нова». Убили мою бабушку, которая построила в Херсоне больницу для бедных. А в Одессе забрали у родителей консервную фабрику и выгнали нас из фамильного дома. Он находится на улице Гоголя. Знаете такой дом, с атлантами?».

— Почему вы так смотрите на меня? — удивленно спросил барон.

Волнуясь, я рассказал о моем знакомстве с этим домом, о погибшей в гетто его жительнице, художнице Елизавете Геллер, о том, что во время оккупации фашистами Одессы в этом доме жил немецкий генерал, о том, что скульптурная группа «Атланты» с улицы Гоголя стала официальной эмблемой Всемирного клуба одесситов, президентом которого является Михаил Жванецкий, а одесское издательство «Оптимум» для серии книги «Вся Одесса» тоже сделало фирменной маркой «Атлантов».

— О! — снова воскликнул барон, — спасибо за такие уникальные сведения! Я был в Одессе, когда праздновалось 200-летие этого замечательного города, сфотографировался возле дома с «атлантами», но ничего из того, что рассказали вы, не знал! За это я подарю вам свою книгу. Она издана в 2001 году в Москве.

Он открыл машину, достал прекрасно изданную книгу и протянул мне.

— Как вас зовут? Я надпишу.

Книга называлась «Барон фон Фальц-Фейн. Жизнь русского аристократа».

Совсем недавно из телевизионной передачи об этом удивительном человеке я узнал, что он умер в возрасте 95 лет. Я пошел на улицу Гоголя и положил к подножью атлантов букетик цветов. И в память о нем написал эту статью.

Автор — Аркадий Хасин

 

Прим. редакции. По какому-то странному недоразумению автора статьи ввела в заблуждение ложная информация о смерти барона фон Фальц-Фейна. Погиб этот удивительный человек он при трагических обстоятельствах 17 ноября 2018 года  в результате пожара на его вилле «Аскания Нова»  в столице Лихтенштейна, городке Вадуц. Похоронен в семейной усыпальнице Фальц-Фейнов в Ницце. Дары барона есть в Русском музее, Российском государственном историческом архиве Санкт Петербурга, Музее частных коллекций, Бахрушевском и Шаляпинском музеях Москвы, в Академии наук Украины, Алупкинском, Ливадиевском дворцах и т.д. В Женеве и Больцано он с большим трудом нашел и оплатил на десятилетия вперед уход за могилами дочерей Ф.М.Достоевского — Сонечки и Любови. Покупая все эти ценности на международных аукционах, разыскивая их в антикварных лавках, барон   всегда помнил слова своего отца Александра Эдуардовича Фальц-Фейна: «От Родины нельзя требовать, ей надо отдавать».