Он оббежал ещё раз вокруг всех машин, а потом. Помчался ко входу в центр. Там он что-то горячо, сбиваясь объяснял охраннику. Тот выслушал мальчика и отказал.

Малыш лет двенадцати – тринадцати, вернулся к машине. С заднего сидения на него смотрели четыре глаза. Два кошачьих и два собачьих. От машины пыхало жаром. И глаза были уже потухшими, обречёнными.

Нет.

Их не забыли. Просто у мужчины, приехавшего за покупками, случился инфаркт Его увезли в больницу и помочь было некому. Мальчик понимал. Ещё час – два и спасать будет некого, а может. И меньше.

И тогда.

Тогда он нашел камень и размахнувшись, выбил заднее стекло. Ещё пять минут ушли на то, чтобы притащить от центра ящик. На который он забрался, чтобы вытащить несчастных животных. Рост не позволял без ящика и тогда.

Вот именно тогда охранник и обратил внимание. Он вытащил телефон и вызвал полицию.

Она служила уже десять лет. Десять лет на жаре и ночью. Задерживая самых опасных и буйных. Сами понимаете, дамы и господа. Десять лет общения  с насильниками дебоширами и торговцами наркотиками. Кого хочешь сделают грубым и бескомпромиссным. Такой она и была.

И поэтому, её и направили одну.

Тем более, что охранник сказал. Там один ребёнок грабит машину.

Когда она подошла и схватила его за плечо. Он всё ещё пытался достать с заднего сидения обмякшие тела кота и собаки.

Она ругаясь, потащила ребёнка к полицейской машине. Весь день был испорчен. Вызов родителей, социальной службы, адвоката, а по результату. Всё равно недовольство сержанта. Потому что, это тебе не преступник, с которым всё ясно. Это ребёнок, который видимо хотел что-то украсть.

Она служила в полицейском участке, укомплектованном на восемьдесят процентов женским коллективом. Мужчин не хватало. И это её бесило.

-Курицы.

Называл она их. Они же, отвечали ей полной взаимностью.

– Харя.

Частенько слышала она в спину.

И добавляли –злая.

Такую кличку дали ей сослуживицы за грубость, резкость и нескольких избитых в туалете полицейских.

-Тётя! Тётя!

Вдруг закричал мальчик.

-Ведите меня в тюрьму, только их спасите.

Харя остановилась.

-Кого их?

Спросила она.

Потом вернулась к машине и заглянула в разбитое стекло. С заднего сидения на неё смотрели четыре глаза. Еле живые кот и пёс.

Харя вытащила голову и распрямившись. Зарычала.

Рычала она долго, злобно и обстоятельно. Нет.

Этот день действительно был худшим за все её десять лет. Что теперь делать?

Заглянув опять в машину, она увидела. Несколько оживившиеся четыре глаза. Они смотрели на неё с ужасом. Такого злобного и долгого рычания, судя по всему. Кот и пёс в своей жизни не слышали.

Мысли пролетали в голове Хари как молнии, не цепляясь друг за друга.

Ребёнок, умирающие кот с собакой, смеющийся сержант и протокол с отчётом по «преступлению».

Может ли быть худший день? Нет.

Н решение уже было принято. Она привыкла принимать решение.

Сунув кота в руки ребёнка, она сама взяла собаку.

-Неси в машину.

Сказала она коротко. И они побежали.

Мальчик сидел на заднем сидении. На коленях он держал кота и голову собаки.

-Тётя полицейская.

Сказа он.

Они умирают. Нельзя побыстрее?

Включив мигалку и сирену. Она рванула.

В участке, вокруг них сразу собрались все, кто там был. Служащие-женщины.

Они гладили кота и собаку. Хлопали мальчика и хвалили, а она. Огрызалась и материлась.

Пушистого и кудлатого отнесли к врачу. Тоже служившему в участке. Тот с изумлением выслушал Харю и посмотрев на кота и собаку. Стал набирать номер знакомого ветеринара, которому он помог однажды. Так, ничего особенного. Торговля не совсем разрешёнными веществами.

Но ветеринар о помощи помнил. Через пять мину. Взвизгнув тормозами возле участка. Он разогнал стайку женщин – полицейских, пытавшихся помочь животным согласно своему пониманию. Он повесил на вешалку несколько систем.  Они, выгнав всех из кабинета, стали искать вены.

Кот и пёс смотрели на врачей и морщились от боли. Но молчали. Они всё понимали. А в это время.

В это время Харя составляла протокол. Она вздохнула и спросив, как зовут ребёнка и где тот живёт. Начала записывать и тут.

На её плечо легла рука сержанта.

– Пойдём. Сказал он. Выйдем. Надо срочно поговорить.

Мальчик сидел и смотрел, как за стеклянной стенкой. Дядя прижал тётю-полицейскую к стене. И краснея лицом кричал, а потом. Поднял правую руку и постучал по её лбу указательным пальцем, и та.

Вместо того, чтобы возмутиться и крикнуть в ответ. Покраснела, и как нашкодивший школьник принялась оправдываться.

– Перепишешь, как я сказал.

Крикнул ей в спину сержант.

-Есть.

Ответила тётя и закрыла за собой дверь. Почему -то, она несмотря на взбучку, пришла в явно хорошем настроении.

Вырвав листок из блокнота для протоколов. Она стала долго писать.

-Тётя.

Спросил малыш.

А моё имя и адрес вам не нужны?

-Нет.

Ответила Харя и почему-то улыбнулась. Закончив.

Она спросила мальчика, где тот сейчас должен был находиться.

– В торговом центре надо было купить продукты. Мы совсем рядом живём.

Ответил тот и показал небольшой список и деньги.

– Поехали.

Сказала Харя.

Выпуская малыша, она дала ему купюру и строго-настрого приказала.

-Никому ничего не рассказывай. Понял? Ты всё время был внутри и ел мороженое, вот деньги.

А о коте и собаке не волнуйся. У нас хороший врач. И они потом поживут у меня, пока их хозяин не выйдет из больницы. Да.

И ещё одно.

Не бей больше стёкол в машинах. Хорошо?

-Хорошо тётя.

Сказал мальчик и отойдя несколько шагов. Вдруг вернулся.

-А что мне делать, если я опять внутри увижу умирающих животных?

-Нуууу. Зови взрослых

Ответила Харя.

-А если их нет? Что тогда?

Харя открыла двери машины и вышла.

Она, просто не знала, что ответить.

-А если внутри будет человек?

Настаивал ребёнок.

-Разве можно дать ему умереть?

-Ох.

Вздохнула Харя. И достала листочек бумаги.

-Телефон свой есть?

Спросила она.

-Есть.

Ответил мальчик. Но с собой не взял.

– Всегда бери.

Сказала Харя и протянула мальчику листок.

-Это мой личный номер телефона.

Сказала она.

Звони мне в любое время суток. Я подъеду. Но сам не бей стёкла. Договорились?

Смотри. Там написано. Злая Харя. Это я и есть. Всё понятно?

-Всё.

Ответил мальчик и пошел по направлению к торговому центру, а потом. Остановившись. Повернулся и сказал.

– И вовсе вы не харя. И вовсе вы не злая, а даже очень добрая.

Харя попыталась сделать злое или хотя бы, серьёзное лицо. И сказать что-то очень сердитое и правильное, но. У неё не получилось.

-Ну. Иди уже иди.

Ответила она и улыбнулась и почему-то. Ей вдруг представилось лицо сержанта. Злое и красное. Но почему-то, она думала о нём с нежностью.

-Все десять лет в нём ошибалась. Ведь отличный мужик.

Мальчик удалялся, а она смотрела ему вслед и думала.

Что это, пожалуй, был самый лучший день её службы за десять лет.

Согнав улыбку с лица. Она пошла поговорить с охранником и тут. Харя знала, что и как, надо сказать.

-Главное. Держать себя в руках.

Думала она.

В полицейском участке. Её встретили аплодисментами. Женщины вставали из-за своих рабочих столов и подходили. Они хлопали её по плечам и спине, а некоторые. Даже пытались обнять.

Харя улыбалась и говорила что-то о всяких там лишних нежностях. Вдалеке, около своего кабинета. Стоял сержант. Он посмотрел на неё и улыбнувшись, подмигнул.

И вдруг.

По всему телу у неё. Запорхали бабочки.

Больше её не называли – харя. И говорят.

Что они с сержантом. Собираются жить вместе. Да и со свадьбой надо что-то решать. Потому как, её уже давно тошнит по утрам.

Вот такая история.

О худшем дне её службы. А может.

Может и о лучшем.

Вам решать.

Вот так.

ОЛЕГ БОНДАРЕНКО-ТРАНСКИЙ