Весна 1948 года. Побежденная Германия оккупирована союзниками. На советскую, английскую, американскую и французскую оккупационные зоны разделена не только территория бывшего Третьего рейха. На четыре сектора поделен и Берлин. За три прошедших со дня победы года отношения между вчерашними союзниками заметно ухудшились. Одной из причин этого стали планы на дальнейшую судьбу Германии. СССР собирался строить на востоке страны социалистическое государство с плановой экономикой.

В качестве контрибуции советские власти активно вывозили с оккупированной территории заводское оборудование. Западным странам немецкие станки были не нужны. Они хотели получить контрибуцию в денежной форме, а для этого требовалось создать на руинах Рейха платежеспособное государство с рыночной экономикой. В феврале 1948 года в Лондоне началось совещание шести держав (Франции, Англии, США и стран Бенилюкса) о дальнейшей судьбе Германии. Западные союзники и ближайшие соседи планировали возродить Германию как демократическое федеративное государство — ФРГ.

СССР на совещание не пригласили, что очень не понравилось Сталину. В ответ на такую невежливость глава советской военной администрации в Германии маршал Соколовский издал приказ о временном закрытии границ советской зоны. Западные сектора Берлина оказались отрезаны от путей снабжения. Союзники были вынуждены доставлять провизию для своих войск по воздуху. Эта так называемая «малая блокада» продолжалась несколько недель.

Западные сектора Берлина, составлявшие примерно две трети его территории, вообще были для Сталина как бельмо на глазу. Посреди советской зоны оккупации, которую он считал своей территорией, торчал капиталистический анклав, защищаемый уже почти вражескими войсками. Советское руководство пыталось вести переговоры об обмене западного Берлина на какие-нибудь территории, расположенные на границе зон оккупации. Союзники не поддавались: их ситуация анклава вполне устраивала.
 

В 1948 году Берлин лишь формально был разделен на сектора оккупации. О прочерченных среди руин города границах жители порой и не знали, свободно переходя из сектора в сектор. Население тогдашнего Берлина немного не дотягивало до трех с половиной миллионов человек, из которых в западных секторах жили 2,4 миллиона. Работы почти не было, население занималось в основном разбором руин.

Скудное продовольствие выдавалось по карточкам, и только благодаря им берлинцы знали, в каком секторе они живут: в каждой из зон оккупации они были разными. Общее руководство городом осуществляла объединенная комендатура, в которую входили представители четырех союзников. 16 июня генерал-майор Котиков вышел из состава межсоюзнической комендатуры из-за политических разногласий. Берлин начал трещать по швам межсекторальных границ.

20 июня союзники, не уведомив СССР, провели в своих зонах оккупации денежную реформу, заменив старые рейхсмарки на новые дойчмарки. Немцы могли обменять лишь ограниченное количество денег, и поток оставшихся у населения старых банкнот грозил хлынуть в восточную Германию. 23 июня советская военная администрация тоже провела денежную реформу, в дополнение к которой закрыла границу.

На железной дороге и автомобильной магистрали, связывавших Берлин с западной Германией, срочно начался капитальный ремонт. На реках ремонтных работ не производилось, но речному транспорту тоже преградили путь. Одновременно с этим прекратилась поставка электроэнергии с электростанции, находившейся на востоке Берлина, в западную часть города.

Началась блокада большей части Берлина. Союзники могли поддерживать сообщение со столицей только по воздуху: аэродром Темпельхоф находился в западной части. Снабдить всем необходимым двадцать тысяч солдат американской, английской и французской армий, находившихся в Берлине, не представляло особого труда, но помимо военнослужащих в блокированной части города оставались еще 2,4 миллиона немцев. Запасов продовольствия, оставшихся в Берлине, даже при урезании рациона могло хватить на 36 дней, а топлива, необходимого для выработки энергии, — на 45.

Президент США Гарри Трумэн, занятый предвыборной кампанией, заявил: «Больше всего сейчас необходимо вернуть чувство защищенности и остановить советскую угрозу!» Спасение голодающего Берлина стало лейтмотивом его кампании. Но кидаться лозунгами легко, а как реально прорвать блокаду? Находились горячие головы. Начальник военной администрации США в Германии генерал Люциус Д. Клей предлагал пробиться к Берлину с помощью танковых соединений, однако все понимали, что это могло стать началом третьей мировой войны, которой никто не хотел.

Трумэн ограничился переброской в Англию 60-ти тяжелых бомбардировщиков с засекреченным грузом. Предполагалось, что они могли нести атомные бомбы, которых у СССР еще не было. Это несколько охладило напор Сталина, но снимать блокаду с Берлина он и не подумал. Советское руководство понимало невозможность прокормить огромный город по воздуху и ждало, когда оголодавшие берлинцы сами попросятся взять их на прокорм, а союзники отдадут свои сектора под власть СССР, как обременительный и бесполезный груз.

Союзники начали обдумывать возможность снабжения Берлина по воздуху. Они рассчитывали, что Советы не рискнут стрелять по самолетам. Ведь формально воздушные пути в Берлин оставались открытыми. Англичане, которые почти десять лет нормировали продовольствие у себя дома, принялись за подсчеты. Необходимо было снабдить более двух миллионов человек ежедневным рационом в 1700 калорий.

Даже если большинство продуктов будут в виде порошков или сухих брикетов, их общий вес составит 1500 тонн в день. Кроме того, необходимо было ежедневно доставлять в Берлин 2500 тонн угля для выработки электричества. Американский транспортный самолет C-47 мог поднять только три тонны, то есть в день необходимо было выполнить 1333 рейса. Задача казалась невыполнимой, но процесс пошел.

Первый рейс с продовольствием из Франкфурта в Берлин состоялся уже 23 июня, и с каждым днем количество самолетов в воздухе увеличивалось. Берлинцы с тревогой следили за ревом авиамоторов над городом: этот звук у них ассоциировался, прежде всего, с бомбардировками 1944−1945 годов. Но теперь самолеты несли не смерть, а жизнь. Дух берлинцев поднимал бургомистр Эрнст Рейтер, человек с феерической биографией.

Еще в 1917 году он попал в плен к русским, примкнул к большевикам и покомиссарствовал в Поволжье. Затем вернулся на родину, был коммунистом, социалистом, посидел в нацистских тюрьмах… В начале 1948 года Рейтер победил на выборах бургомистра, но советская администрация не признала его победы, и он стал мэром трёх западных секторов. После начала блокады Рейтер заявил по радио: «Берлин не станет следующим советским городом! Мы сделаем всё, чтобы остановить СССР и не стать рабами однопартийной системы». Генерал Клэй советовался с Рейтером, смогут ли горожане вынести резкое сокращение рациона. Бургомистр ответил: «Вы позаботьтесь о самолетах, а я позабочусь о берлинцах».

Если 26 июня самолеты союзников доставили в Берлин всего 90 тонн муки, яичного порошка, сухого картофельного пюре и угля, то через две недели ежедневные поставки увеличились до девятисот тонн, но это всё равно было в 4 раза меньше необходимого минимума. Полеты были плохо организованы. Самолеты подолгу простаивали на взлетных полосах, начались столкновения при взлете и посадке.

Появились первые жертвы советской блокады, причем из числа американских летчиков. Необходимо было отладить четкую систему воздушного моста. За это взялся генерал Уильям Таннер, прибывший в Берлин 28 июля. Он уже имел схожий опыт: во время войны ему пришлось организовать снабжение по воздуху через Гималаи армии Чан Кайши в Китае.

При Таннере операция «Провиант» обрела четкую логистику. Заработали три воздушных коридора. Самолеты летели в Берлин по южному коридору из Франкфурта и северному из Гамбурга, а возвращались по центральному коридору в Ганновер. В воздухе самолеты занимали пять уровней. Летчики видели два самолета сверху и снизу, и еще два слева и справа. На посадку отводилась всего одна попытка, если пилот не мог сесть с первого раза, он возвращался обратно, не разгрузившись.

Таннер заявил, что ему необходим «четкий ритм, как у африканского барабана», и самолеты начали садиться в Темпльхофе каждые три минуты. Они разгружались за семь минут и оставались на земле не более получаса. Пилоты получали кофе и горячее питание прямо на взлетной полосе. Благодаря усилиям Таннера осенью удалось выполнить первоначальный план: в октябре совершалось по 1500 рейсов в день, которые перевозили до 4500 тонн грузов.

СССР не мог помешать снабжению Берлина по воздуху, но в ответ усилил пропаганду. Радио из восточного сектора постоянно напоминало берлинцам, что самолеты, которые сегодня летают над их домами, совсем недавно эти дома бомбили. Союзников обвиняли в том, что они снабжают собственные оккупационные войска, а горожанам достаются лишь жалкие крохи. Организаторы блокады возмущались «жадностью» тех, кто пытался прорвать их заслон.

Кроме того, администрация советского сектора усиленно зазывала «западников» перерегистрировать их продовольственные карточки в восточном Берлине, обещая им лучшее и бесперебойное снабжение. Дикторы постоянно сообщали о прибытии очередного эшелона с зерном в Берлин и о выделении 55 тысяч литров бесплатного молока для детей тех, кто перейдет из западных секторов в восточный. Берлинцы советской пропаганде верили мало. За всё время блокады перерегистрировали свои карточки менее ста тысяч человек, что составило 3,8% от населения западного Берлина.

В ответ на пропаганду Рейтер затеял строительство еще одного аэродрома «Тегель», взлетно-посадочную полосу которого 18 тысяч берлинцев, половина из которых были женщинами, построили за рекордные 90 дней. При её расчистке взорвали мешавшую самолетам радиовышку, с которой вещало советское радио. Это ослабило мощь коммунистической пропаганды.

Укрепили позиции союзников и события 9 сентября, когда у Бранденбургских ворот состоялся огромный митинг. В своей речи Рейтер озвучил страхи берлинцев, что западные страны продадут их советам: «Народы мира! Народы Англии, Франции и Америки! Взгляните на этот город, и вы поймете, что его жителей нельзя оставить в беде!» Кто-то из возбужденной толпы сорвал красный флаг на границе советского сектора. В ответ солдаты Красной армии открыли огонь. Один юноша погиб, несколько человек получили ранения. Всё это выглядело настолько дико в сравнении с гостеприимными призывами радиопропаганды, что доверие к ней снизилось почти до ноля.

Американцы завоевывали любовь и доверие берлинцев совсем иначе. Летчик Гейл Хелворсен обратил внимание на детей, которые толпились вдоль ограды аэродрома Темпльхоф. Он взял пакетик конфет, вафель и изюма из своего пайка, привязал к нему носовой платок и, заходя на посадку, выкинул этот парашютик в окно кабины. Восторгу детей, поймавших подарок с неба, не было предела. Хелворсен стал бросать вниз сладости каждый рейс. Его примеру последовали и другие пилоты. Их самолеты берлинские дети стали называть «изюмными бомбардировщиками».

Вскоре это название «прилипло» ко всем самолетам, летавшим по воздушному мосту. Когда о «бомбометаниях» Хелворсена написала одна из берлинских газет, новость тут же подхватила пресса США. Сначала на адрес авиабазы стали поступать множество переводов от американских детей, которые просили купить на эти деньги сладостей и отправить их на парашютиках берлинским ровесникам. Затем к затее, получившей название «Операция малый провиант» подключились кондитерские компании, которые стали поставлять в Германию уже готовые упаковки сладостей с прикрепленными парашютами. Изюмные бомбардировки стали массовыми, окончательно завоевав сердца маленьких берлинцев.

В ноябре погода над Германией резко ухудшилась. Выпадало много нелетных дней, но в оставшиеся интенсивность авиаперевозок резко увеличилась. Требовалось доставить в замерзавший Берлин как можно больше топлива. Пилоты работали на износ. К летчикам из США и Англии присоединились пилоты из Австралии, Канады, Новой Зеландии и Южной Африки, но экипажей всё равно не хватало. Пришлось обратиться к бывшим летчикам Люфтваффе, несколько десятков из которых сели за штурвалы самолетов недавних противников, чтобы поддерживать жизнь в блокированном Берлине.

Тем не менее, нормы продуктов, выдаваемых по карточкам, в январе 1949 года были меньше, чем в январе 1945-го. В городе среди ослабленных людей вспыхнули инфекционные заболевания, возросла смертность. В январе 1949 года британские самолеты стали вывозить из Берлина в западную Германию самых ослабевших детей…

Советская администрация начала понимать, что её затея с блокадой проваливается. Союзники доказали, что могут поддерживать в своих секторах жизнь бесконечно долго. Прервать воздушное сообщение Москва не решалась, но старалась по возможности помешать постоянным полетам.

Советские истребители мешали движению по воздушному мосту, в районе коридоров устраивались демонстративные учения ВВС, ПВО и десантных частей. По ночам небо над Берлином обшаривали советские прожектора, ослепляя заходивших на посадку пилотов. Американец Кен Слейтер совершил вынужденную посадку в советской зоне, и на него устроили настоящую охоту. Только с помощью местных жителей и контрабандистов он смог перебраться на запад.

К марту погода улучшилась, и авиамост вновь заработал в полную силу. Из Америки поступили новейшие транспортники Globemaster С-74 и Stratofreighter С-97, способные поднимать по 25 тонн груза. С помощью этих машин и четкой организации полетов 16 апреля 1949 года генерал Таннер установил рекорд: за 24 часа самолеты воздушного моста совершили 1383 рейса, перевезя 13 тысяч тонн грузов.

СССР так и не дождался, что блокированный западный Берлин упадет ему в руки и, обессилев от голода, сам попросится в коммунистические объятия. Сталин понял бесперспективность дальнейшей блокады города. В ночь на 12 мая как по волшебству закончились ремонтные работы на железнодорожных путях и автотрассе, продолжавшиеся 10 месяцев и 23 дня.

Продовольствие в Берлин стало вновь поступать по суше и рекам. Самолеты продолжали доставлять грузы в Берлин еще несколько месяцев, но воздушный мост постепенно уменьшал обороты. За время работы моста по нему перевезли 2,34 миллиона тонн грузов. Их доставка обошлась дорого. Жертвами советской блокады стали не только берлинцы, умершие от недоедания и болезней, но и погибшие в авиакатастрофах 101 летчик, среди которых были 40 англичан и 31 американец.

Итогом блокады Берлина стало полное и окончательное разделение Германии и её столицы на демократические и социалистические части. В Западной Германии и Западном Берлине резко ухудшилось отношение к властям СССР и образованной вскоре ГДР. В Берлине появились четкие границы между западным и восточным секторами, через десяток лет превратившиеся в бетонную стену. Многим, особенно на востоке, казалось, что эта стена навечно зафиксировала существовавшее положение дел. Однако и она, и границы, разделявшие Германию, простояли чуть дольше четырех десятков лет.