Её ненавидели. И называли ангелом-хранителем…

Фотография 1896 года

Тем не менее это так. Александр Солженицын называл её «фурией революции». Ненавидели её и белогвардейцы. В любом случае — это, конечно, почётная ненависть.

А звали её Розалия Самойловна Землячка (1876—1947). 1 апреля был день её рождения. Надо признать, что когда в 1920-е годы всевозможные выдумки о Розалии Самойловне в белой эмиграции стали расти, как снежный ком, то красные отчасти сами способствовали созданию такого образа. К примеру, Демьян Бедный сложил такую эпиграмму:

От канцелярщины и спячки
Чтоб оградить себя вполне,
Портрет товарища Землячки
Повесь, приятель, на стене!

Бродя потом по кабинету,
Молись, что ты пока узнал
Землячку только на портрете,
В сто раз грозней оригинал!

Розалия Землячка. 1925 год

Но была ли в этих рассказах о суровости Землячки хоть крупица истины? Что-то, конечно, было. Революция — мамаша суровая, как говорил Ильич. Вот отрывок из воспоминаний биографа Землячки, писателя Льва Овалова (1905—1997), ныне почти позабытого, но когда-то создавшего вошедший в детективы и анекдоты образ советского разведчика майора Пронина:
«Я ждал появления начальника политотдела [армии], и вот он появился. Это было незабываемое впечатление! Начальником политотдела оказалась женщина в кожаной куртке и хромовых сапогах… Мне приходилось видеть до революции строгих учёных дам — педагогов, врачей, искусствоведов, и вот передо мною была одна из них. Начальнику политотдела доложили обо мне, она повернулась, хотя у меня до сих пор сохранилось ощущение, будто какая-то незримая сила сама поставила меня перед нею. Повернулась и… поднесла к своим близоруким глазам лорнет.
Да, лорнет! Эта встреча описана мною в романе «Двадцатые годы», а первое слово, услышанное мною из её уст, было «расстрелять».
Да, расстрелять!
Возможно, прежде чем это сказать, она говорила что-то ещё, но до сих пор у меня в ушах звучит этот приговор.
Речь шла вот о чём. Старик-отец прятал в клуне или, сказать понятнее, в риге сына-дезертира, парня нашли, и обоих только что доставили в трибунал. С Землячкой советовались, как с ними поступить. Дезертиры в те дни были бедствием армии, им нельзя было давать потачки, и Землячка не могла, не имела права проявить мягкость.
Несколькими часами позже у меня с нею состоялся душевный разговор, но много воды утекло с той встречи до той поры, когда я понял, что эта черта её характера именуется не жестокостью, а твёрдостью».

А. Зайцев. Р.С. Землячка. 1973

В упомянутом выше романе «Двадцатые годы» Овалов сопровождал этот эпизод ещё такими подробностями:
«Один из двоих, что в стёганых куртках, невысокий, круглолицый, с девическими голубыми глазами, домогается какого-то ответа:
— Розалия Самойловна! Как же всё-таки поступить?
— Расстрелять.
Вот что говорит дама в сером! Вот тебе и преподавательница французского языка!
— А кого? — спрашивает человек в стёганой куртке. — Отца или сына?
— Обоих, — лаконично отвечает дама. — И пусть о приговоре узнает как можно больше народа. — Взгляд её обегает комнату и находит нужного ей сотрудника. — Товарищ Мавракадаки, напишите листовку, заголовок — «Дезертирам не будет пощады», покажите мне через полчаса, предупредите типографию напечатать без промедления».

Современные правые объясняют свою ненависть к Розалии Самойловне её еврейским происхождением мнимой причастностью к расстрелам врангелевцев в Крыму в 1920 году. Нынешним красным, наверное, лучше вовсе не трогать эту легенду, чтобы она не рассыпалась в прах — уж больно она хороша. И скучно объяснять, что Розалия Самойловна к этим расстрелам — реальным или мнимым — не имела ни малейшего касательства, не стоит. Тем более, что правачьё всё равно в это никогда не поверит…
Но, так или иначе, всё-таки лицо Землячки, одно из женских лиц Революции, воплощало её суровую стихию — стихию Необходимости. «Расстрелять». Это слово произносила строгая дама с изящной лорнеткой в черепаховой оправе, взятой из старого мира. И в кожаной куртке из мира нового…

Но кто же тогда называл Розалию Самойловну ангелом-хранителем? А вот хотя бы полярник Иван Папанин, который писал о ней:
«Говорят, у каждого человека есть свой ангел-хранитель. Не знаю, у кого как, но у меня такой ангел был — Розалия Самойловна Землячка. Знал я её не один десяток лет. И добрым её отношением не злоупотреблял. Во всяком случае, лично для себя я ничего не просил у этой на редкость чуткой, отзывчивой женщины. Она прожила нелёгкую жизнь, испытала и царские застенки, и тюрьмы, не раз смотрела смерти в лицо. И, сколько я её помню, работала, не жалея сил. […]
Удивительным человеком была Землячка. Она не уставала заботиться о людях. Годы спустя, уже тяжело больная, Землячка нередко звонила мне по телефону:
— Сердце не жмёт?
Мы были с ней сердечниками и одинаково реагировали на изменение погоды.

Любовь Померанцева. Р. Землячка. 1986

В 1940 году торжественно отмечалось двадцатилетие освобождения Крыма от белогвардейщины. Я, только поднявшись после инфаркта, получил приглашение приехать на торжества. Об этом узнала Розалия Самойловна. Не представляю, когда она успела переговорить с врачами, но в Крым полетела телеграмма:
«Симферополь. Секретарю обкома партии Булатову.
Ввиду тяжёлого состояния здоровья Папанина Ивана Дмитриевича, находящегося на излечении, Совнарком Союза категорически возражает против его поездки в Симферополь для участия в торжествах двадцатилетия освобождения Крыма от белогвардейцев. Прошу передать моё сердечное поздравление со славной годовщиной.
Зампредсовнаркома Союза ССР — Землячка».
Мы с ней периодически встречались не только во время работы, но и, к сожалению, в больнице.
До сих пор жалею, что не записал рассказы Землячки о её беседах с Лениным.
Во время Великой Отечественной войны Розалия Самойловна возглавляла организацию госпитального дела и отдавала ему всю душу. Если наша госпитальная служба оказалась на высоте, в этом немалая заслуга Розалии Самойловны. Раненых было в иные периоды — она мне рассказывала — десятки тысяч. Землячка добивалась, чтобы человек не только выжил, но и вернулся в строй, чтобы не стал калекой».

Юрий Филиппович Рязанов (1936—1985). Р.С. Землячка. Линогравюра

Кстати, о реальной деятельности Землячки в Крыму в те недолгие 60 дней, что она возглавляла здешний обком, гораздо больше говорит такой эпизод из воспоминаний того же Ивана Папанина, её ближайшего сотрудника: «Ходил хлопотать ко мне за нескольких случайно задержанных студентов высокий, темноволосый молодой человек с ясными глазами. Он горячо доказывал, что головой ручается за своих друзей. И приходилось мне поднимать их дела, идти к следователям. Я забыл об этом „ходатае“ и никогда бы не вспомнил, если бы через три с половиной десятилетия в коридоре Академии наук не остановил меня всемирно известный учёный.
— Иван Дмитриевич, помните ли вы, как по моей просьбе из тюрьмы студентов выпускали?! — спросил он и засмеялся.
Это был Игорь Васильевич Курчатов».

Почётный химик тов. Землячка, почётный кавалерист тов. Л. Каменев, почётный кондуктор тов. Сталин. Журнал «Красный перец». Фрагмент карикатуры. 1923

;
Константин Елисеев (1890—1968). Журнал «Красный перец». 1924. Шаржи на вождей большевиков. Розалия Землячка изображена Девой с алой розочкой в руке

И позднее Розалия Самойловна оставалась таким же живым воплощением Необходимости — за что её и ценили многие, включая Сталина, чьим заместителем в Совнаркоме она была. И о котором, кстати, так написала в 1939 году:
«Ленин считал товарища Сталина [человеком], лучше которого никто бы не смог обеспечить выполнение ленинского плана — не дать бюрократам превратить госаппарат в аппарат «кормления» для чиновников, а сделать из него аппарат обслуживания нужд народа. Ленин был уверен, что Сталин сумеет сделать всё, что сделал бы сам Ленин, и он не ошибся».

Наркомы могли получить от Землячки такой же строгий нагоняй, как и рядовые сотрудники. Например, маршал Иван Пересыпкин вспоминал, как на заседании правительства Землячка «задала перцу» наркому военно-морского флота:
— Я уже очень старый человек, — сказала она. — Наверное, после моей смерти мне на Новодевичьем кладбище поставят памятник. Я убедительно прошу, напишите на нём, что вот этот человек отнял у меня пять лет жизни.
Розалия Самойловна поскромничала — похоронили её в Кремлёвской стене.

А в заключение ещё раз напомню, что родилась Землячка в богатой купеческой семье, у одного из первых киевских богачей, и была его любимицей. Могла бы жить себе припеваючи и не тужить в Российский империи, вовсю наслаждаться жизнью… конечно, вплоть до момента крушения всего этого «Титаника». Как недоумённо спросит современный шкурник-обыватель: «И чего ей ещё недоставало?». Но много ли вы знаете наших современников подобного происхождения, которые пошли бы в тюрьмы за интересы трудящихся и бедняков? Вот то-то и оно…