Лидия Раевская
Забота, фигура, красота (снаружи и изнутри), изысканные ужины и страстный секс — да что еще надо «этим козлам»?! Писательница Лидия Раевская разбирается, почему идеальные женщины так часто остаются без своих неидеальных (и зажравшихся!) мужчин.
Мы все давным-давно живём в двадцать первом веке, считаем себя продвинутыми и современными, следим за модой, дружим с геями, почти у каждой есть хоть одна маленькая, но настоящая татуировка, в которую непременно вложен какой-то глубокий сакральный смысл, но при этом всё равно у нас в головах крепко сидит бабкин Домострой и внутренний метафизический управдом Нонна Мордюкова.
Например, я, как женщина и управдом, всегда порицала мужиков, которые без видимых причин бросали своих жён, умниц-красавиц-хозяюшек. Ну вот чего вам не хватало-то, спрашивается? И фигурка у неё загляденье, и готовит как Гордон Рамзи, только ещё и голая, и крестиком вышивает, и на шее у тебя не сидит — сама зарабатывает себе на шубы с айфонами. Ты вот зачем же её бросил, чёрт плешивый?
Стыдно. Она же тебя любит! О желудочке твоём беспокоится. Не скандалит, не кричит никогда. Всё тихо, полушёпотом… мозг выедает ложечкой. Десертной. По капельке и каждый день. «А почему у тебя такое лицо? Тебе не понравились мои тарталетки Орзе де пипи и консоме с чёрным трюфелем? Понравились? А лицо такое почему? А кто тебе позавчера звонил в 21:16? Нет, я без претензий и не ревную, мне просто интересно. А почему не доел супчик? Всё-таки он тебе не понравился? Кстати, я, конечно, не обижаюсь, но мог бы и похвалить мой новый оттенок волос. Что? Ты не видишь разницы между пепельной блондинкой и серебристым нордическим блондином? Ладно, я же умная женщина, я на такое не обижаюсь. Так почему ты супчик не доел?»
И так каждый день. Тихо, без скандалов и слёз. Но каждый-каждый-каждый день. Ты в туалете сидишь, а тебе из-за двери: «С тобой всё в порядке? Извини, просто я всегда переживаю и слушаю под дверью звуки: нет ли у тебя расстройства желудка? Я слышала, как ты сейчас пукал, и принесла тебе таблеточку. Как закончишь — прими, пожалуйста. Я рассказала про твои проблемы с желудком своей маме, а она сказала купить тебе эти таблеточки и поставить клизму с ромашкой. Я очень тебя люблю и забочусь о тебе».
Вот такая всепоглощающая любовь и гипертрофированная забота — она как бы вгоняет человека в какой-то долг. Стыдно же сказать прямо в глаза: «Милая, ты умница, я правда очень ценю твою заботу обо мне и о моём желудочке, но ты, твои супчики и твои клизмы у меня уже вот тут сидят. Ты самая лучшая в мире жена, но если ты хотя бы на день не оставишь меня в покое — я тебя убью».
И тут наступает момент, когда мужику уже становится плевать на эту заботу, фигурку, красоту, прекрасный секс и тарталетки с трюфелями — хочется бежать в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов. Где баб нет вообще. Никаких. И не будет никогда. Не видеть, не слышать, какать где угодно и как угодно, картошкой питаться, и никакого секса. Хотя бы месяц.
И не объяснишь же людям, почему ты бросил такую идеальную женщину. Скажут же, что ты идиот и зажрался. И вот тебе теперь надо найти себе какую-нибудь алкашку и наркоманку и с ней пожить. Вот тогда-то ты поймёшь, какую прекрасную женщину потерял!
Но, как говорится, «тут не всё так однозначно». И если вдруг вашу подругу, идеальную женщину, прекрасную мать и умницу-красавицу внезапно бросит муж — не спешите называть его плешивым зажравшимся козлом, который и ногтя своей жены не стоит. Вдруг у них в холодильнике, рядом с паштетом из печени девственного лебедя по рецепту шеф-повара королевы Елизаветы, лежат таблеточки от газиков, микстурка от расстройства желудочка и подружкина мама, держащая наготове клизмочку со свежей ромашечкой?
В двадцать первом веке ведь живём, ну. Татуировки со смыслами делаем, йогой занимаемся, упражнения Кегеля. А в голове до сих пор бабушкин Домострой и Нонна Мордюкова.