Катерина замерла и прислушалась. «Точно, шёпот. Дочь не одна». Следующая мысль окатила горячим душем: «А что они там делают?»
И Катерина, не раздеваясь, подошла к комнате дочери, постучала и сразу же распахнула дверь.
Лиза с молодым человеком метались по комнате и одевались. Увидели Катерину и застыли на месте. Возникла немая пауза, которая при других обстоятельствах показалась бы смешной и нелепой. Но Катерине было не до смеха. Молодые люди выглядели разгорячёнными и растрёпанными. Не возникало никаких сомнений, чем они занимались в её отсутствие.
– Здрасьте, – сказал парень, покраснел ещё больше и стал пятернёй приглаживать растрёпанные волосы.
Катерина заметила, что рубашку он успел заправить в джинсы, но не застегнул. И стоял босиком, даже без носков.
– Здравствуйте, молодой человек. – Катерина перевела взгляд на дочь. Та смущённо прятала глаза, поправляя ворот кофточки. – Лиза, познакомь меня с твоим… другом, – сказала Катерина довольно холодно.
Сдерживать негодование удавалось с трудом.
– Это Алёша. Алексей. Мы учимся вместе. А ты чего так рано? – Лиза вдруг вскинула подбородок и дерзко посмотрела на мать.
В глубине глаз мелькнули страх и растерянность.
– Вижу, к семинару готовились? – Катерина кинула взгляд на постель.
Дочь успела накрыть её покрывалом, под которым бугрилось скомканное одеяло.
– Ладно. Сейчас я приготовлю ужин, тогда и поговорим. Жду вас на кухне, – сказала Катерина и вышла из комнаты.
«А я и не заметила, как Лиза выросла. Конечно, она взрослая. Но у них так стремительно всё происходит, что я могу в сорок лет стать бабушкой. Господи, как быстро», – думала Катерина, стоя перед раковиной.
Она плеснула в лицо водой из-под крана. Это привело её в чувство. «Ничего не случилось. Все живы и здоровы. У них всего лишь любовь. Чего я распереживалась? Забыла, какая сама была в её возрасте? Нет, в её возрасте я думала только об учёбе, а любовь пришла чуть позднее…»
Катерина разогрела вчерашние макароны и котлеты, поставила на плиту чайник.
– Не бойтесь, идите ужинать, – крикнула она в сторону комнат.
Несмело на кухню вошёл Алексей и сел между столом и холодильником. Следом за ним вошла Лиза, устроилась на стуле напротив. На неё они не смотрели. Катерина разложила еду по тарелкам и поставила на стол. Тут засвистел чайник, и она отвернулась к плите. А когда села за стол, тарелка Алексея почти уже опустела.
– Может, добавки? – спросила его Катерина.
– Можно, – ответил Алексей, бросил на неё короткий взгляд и снова уткнулся в тарелку.
Лиза почти ничего не ела. Катерина положила парню остатки макарон и села за стол между ними.
– Значит, тоже врачом будете? – спросила она, глядя на Алексея.
Он кивнул с полным ртом.
– Вы хоть предохранялись? – Катерина перевела взгляд на дочь.
– Мам! – воскликнула возмущённо Лиза.
– Что мам? Первый курс, а если дети? Я ещё молодая и до пенсии далеко, на помощь не рассчитывайте, – сказала Катерина спокойно, но внутри неё бушевала буря.
– У меня бабушка есть, поможет. Она ещё ого-го, – сказал Алексей весело.
– То есть, вы хотите сказать, что уже обдумывали этот вопрос? – Катерина ощутила, как по позвоночнику пробежал холодок, а слева в груди заныло.
– Да нет, я так просто сказал… – смутился Алексей.
Катерина не успела ответить ему, как Лиза с шумом вскочила из-за стола.
– Спасибо, мам, мы наелись. Пойдём. – Она требовательно посмотрела на Алексея.
Тот нехотя отложил вилку и тоже встал.
Они вышли из кухни, а Катерина осталась сидеть за столом. Ей самой было противно, что не сдержалась, завела этот дурацкий разговор. Она встала, собрала со стола тарелки и стала мыть посуду. Это всегда её успокаивало.
Через несколько минут хлопнула входная дверь, затем в кухню вошла Лиза, опустилась на стул, посмотрела на мать с вызовом.
– Ну зачем ты так?
– Как? Я что-то не то сказала? Я просто спросила, что вы будете делать, если…
Катерина осеклась и внимательно посмотрела на дочь.
– Постой, мне кажется или… Что, уже? – Катерина задохнулась и не смогла продолжить фразу.
Лиза сидела, опустив голову и зажав ладони между коленями.
– И какой срок? – Катерине казалось, что это сон. Сейчас Лиза скажет, что она пошутила, просто подыграла матери, что ничего нет, и Катерина просто накрутила себя.
– Два месяца, – произнесла тихо Лиза.
– Два месяца?! – В голове Катерины тут же запульсировало: «Аборт, успеем сделать аборт».
Её захлестнула обида на дочь, на себя, что проглядела, слишком доверяла дочери. Она кричала долго, пока не охрипла. Лиза сначала пыталась оправдаться, что взрослая, что всё произошло случайно, что они поженятся, потом только плакала.
– Он откуда? – спросила Катерина устало, когда совсем выдохлась.
– Из-под Ярославля.
– Из-под… – Катерина горько усмехнулась. – Понятно. Значит, поедете к нему под Ярославль, к его ого-го бабушке? А учёба? – подколола Катерина Лизу.
– Ты же тоже родила меня в институте. И мы справимся. – Шмыгнула носом дочь.
– Да? Только я родила тебя на последнем курсе, а вы учитесь на первом. Разнице видишь? Поженитесь, а жить где будете? – снова завелась Катерина.
«Аборт, только аборт», – убеждала она себя.
– С тобой, если разрешишь. Это и моя квартира. В общежитие с ребёнком не пустят. – Лиза выглядела испуганной и жалкой.
– А если не разрешу? – неожиданно для себя спросила Катерина.
Лиза удивлённо уставилась на мать. Такого поворота она явно не ожидала.
– Аборт я делать не буду, – заявила она и выбежала из кухни, громко всхлипнув.
«И чего я взъелась на них? Ну случилось, и что? Может, у них действительно неземная любовь, всё сложится хорошо и они не разбегутся через два года, как мы с мужем. Они не первые и, уж конечно, не последние», – устало подумала Катерина, уронила голову на руки и заплакала.
Свадьбу сыграли скромную, но на неё ушли все сбережения, которые Катерина откладывала на их с Лизой поездку летом на море. Приехали родители жениха – простые и вполне симпатичные люди.
Жить стали молодые в узкой и маленькой комнате Лизы. Вернее, они там только спали, а всё остальное время проводили в её большой комнате, где стоял телевизор. Катерина могла уединиться теперь только на кухне.
В своей комнате она находила то брошенные носки, то рубашку зятя на стуле, на столе обосновались тома атласов и тетради с лекциями. В раковине вечно громоздилась гора посуды. И готовить приходилось каждый день и много.
Нарастало недовольство и раздражение. Всё чаще Катерина высказывалась, что ей надоело убирать за молодыми, стирать, мыть посуду. Лиза беременная, но положить рубашки мужа в стиральную машину и нажать на кнопку она могла бы без ущерба для здоровья. Алексей заступаться за жену.
– А ты разве тоже беременный? Ты мог бы что-то делать по дому. Я мама, а не ваша прислуга, – накинулась Катерина на него.
– Хорошо, завтра мы переедем в общежитие, – уходя в другую комнату, бросил Алексей.
Он так говорил после каждой вспышки Катерины, но они по-прежнему жили се вместе.
– Да что ты! А когда родится ребёнок, будете стирать в тазиках, мыть малыша в общей душевой?.. – крикнула она в закрытую дверь Лизиной комнаты, – или квартиру снимите? А чем платить за неё будете?
Почти каждый день повторялись скандалы. Лиза ходила надутая, с матерью не разговаривала, Алексей старался не попадатья на глаза. Катерина приходила на работу злая и не выспавшаяся.
– Я, наверное, плохая мать. Не могу сдержаться, высказываю им всё. Но я, правда, устала. Надо было раньше с Лизой разговаривать, а я думала, что она ещё ребёнок. Когда она родит, всё ляжет на меня. Я с ума сойду. Кто меня пожалеет? Господи, за что мне всё это?! – жаловалась она в обеденный перерыв своей подруге Соне.
– Ладно тебе. Во всём плохом есть что-то хорошее. Нужно его только увидеть. Ты зациклилась на быте. Жила бы спокойно, если бы твоя дочь мучилась в общаге? Не верю. Первая бы побежала и забрала их домой. Ты хозяйка в квартире, Лиза это знает и не лезет в твою вотчину. Дай им свободу, – посоветовала Соня.
– А я разве не даю? По-моему они делают, что хотят, – раздражённо выпалила Катерина.
– Слушай, у нас дача есть недалеко от города. Отец для мамы строил. Но она всё равно умерла. Теперь он туда ни ногой, да и мы с мужем тоже. На море или заграницей отпуск проводим. Дом стоит пустой. Поживи там, хотя бы до Лизкиных родов. Успокойся, отдохни на природе. Автобус регулярно ходит. Правда, пусть они похозяйничают без тебя.
– Как это? Я из своей квартиры должна уехать? В чужой дом? Нет, я так не могу, – возмутилась Катерина и тряхнула головой.
– Ты подумай и позвони мне. Мы с отцом отвезём тебя туда с вещами на машине. Это совсем близко от города. Вернуться всегда сможешь, – резонно заметила Соня.
И через неделю Катерина собралась на дачу. Лиза смотрела на её сборы, но не останавливала, вопросов не задавала. В субботу утром за ней заехали Соня с отцом. Катерина вышла из подъезда с чемоданом и огромной сумкой. К ней подошёл высокий и поджарый мужчина лет шестидесяти, с благородной сединой в волосах.
– Катерина Сергеевна? Я отец Сони, Александр Николаевич. – Он рассматривал её, и она вдруг покраснела от заинтересованного мужского взгляда.
Александр Николаевич взял сумки и легко погрузил их в багажник иномарки. От него веяло спокойствием и надёжностью.
Соня с Катериной сидели на заднем сиденье и шептались всю дорогу.
– Слушай, а сколько твоему отцу лет? Он же ещё совсем молодой, – спросила Катерина подругу. – Ага, он у меня ещё ого-го! – сказала Соня, и они весело рассмеялись.
Дом оказался довольно просторным, двухэтажным и комфортным. Александр Николаевич провёл по нему экскурсию, затопил камин, показал Катерине, как с ним обращаться.
– Как обычная печка. Ничего хитрого.
Ага, только печку Катерина видела у бабушки в глубоком детстве. Она привезла готовые продукты, даже гречку и макароны сварила заранее. Не знала же, как тут обстоят дела с плитой. А тут всё вполне приспособлено для жизни, почти как в городе.
После обеда Соня с отцом уехали, и Катерина осталась одна. Она походила по дому, осваиваясь, развесила вещи в шкафу, доела макароны с сосиской. Кое-где в окнах других домов горел свет, значит, она не одна.
От тишины звенело в ушах. На свежем воздухе спала как младенец. Встала утром отдохнувшая и спокойная.
На работу Катерина стала опаздывать, автобусы иногда подводили. Но зато порозовела на свежем воздухе, снова улыбалась и не ходила с опущенной головой.
Дочь звонила, просила прощения и вернуться. Катерине очень хотелось домой, но она сдерживала себя.
– Не переживай, у меня всё хорошо. Лучше расскажи, как ты, как себя чувствуешь? – спрашивала она Лизу.
Дочь говорила, что тоже всё хорошо, но соседи волнуются, интересуются, куда подевалась Катерина. Катерина понимала, что Лиза что-то не договаривает и тоже страдала, но решила до родов остаться на даче.
– Я сама ушла, вы меня не выгоняли. А если кто будет спрашивать, говори, что врачи прописали мне деревянный дом и свежий воздух. Если что, сразу звони, приеду, – на прощание говорила она.
В пятницу приехала с работы, и у забора увидела машину Александра Николаевича. Поспешила в дом. А там натоплено, на столе продукты лежат. Александр Николаевич хозяйничал на кухне.
– Извините, решил проведать вас, заодно продукты привёз. Вижу, справляетесь.
– Да, спасибо. Я сейчас ужин приготовлю… – Катерина засуетилась, чтобы скрыть смущение и радость.
– Да ехать мне пора, – ответил Александр Николаевич, снова пристально разглядывая Катерину.
– Нет уж. Мне тут и поговорить не с кем. От тишины скоро оглохну, – сказала Катерина и принялась ставить на стол тарелки.
– Да, тут тихо. Жена тоже к тишине привыкнуть не могла.
Катерина впервые услышала от него о жене. Замерла, боясь сказать лишнее, не искреннее.
– Ладно, я старик, а вы, молодая и красивая женщина, почему одна? Извините, Соня рассказала вашу историю.
– Так получилось. А вы совсем не старый. Я поживу до родов дочери, потом вернусь в город.
– Да живите, сколько хотите. Засиделся я. Пора ехать, – Александр Николаевич хлопнул по коленям ладонями, но не встал из-за стола.
– Останьтесь, пожалуйста, – торопливо начала Катерина. – Куда вы на ночь глядя? Места много. А завтра вы меня на работу отвезёте…
Ей не хотелось снова оставаться одной. И потом, с ним было так спокойно и надёжно. Ночью Катрина не могла заснуть. Слышала, как за стеной, в соседней комнате ворочался и покашливал Александр Николаевич.
Катерина решила выпить молока, и пошла босиком на кухню, чтобы не шуметь. Она уже подогрела в микроволновке молоко, как услышала шаги за спиной. Александр Николаевич стоял в дверях в старых спортивных штанах и футболке. В приглушенном свете ночника выглядел он крупным и помолодевшим. Шестьдесят ему никак не дашь.
– Тоже не спиться? – Он подошёл к ней. – Молоко греете? Поделитесь? – спросил он, а сердце Катерины забилось от его близости.
– Конечно, – дрогнувшим голосом сказала она.
Они пили молоко и разговаривали. Когда спохватились, на сон осталось всего три часа. Катерина уснула в своей комнате впервые счастливая за последнее время. И не важно, что утром она еле встала, целый день была сонная и медлительная, как осенняя муха. На душе было хорошо и радостно.
Сначала Александр Николаевич приезжал каждый выходной проведать её. Привозил продукты, помогал по дому. А потом настала пора заниматься огородом, и он стал приезжать на неделе, часто оставался ночевать, утром отвозил Катерину на работу.
– Мне всё равно делать нечего. Да и вас увидеть хочется. Я старик, конечно, но после смерти жены мне впервые жить захотелось, – однажды признался он.
И постепенно он перебрался на дачу к Катерине.
Вот так, нашла Катерина нежданно-негаданно своё счастье. Встречать дочь из роддома она приехала вместе с Александром Николаевичем.
– Мам, возвращайся, как же мы без тебя? Мы будем мыть посуду, помогать, – упрашивала Лиза.
– Учитесь жить самостоятельно. Я тоже имею право на счастье, – ответила Катерина.
Вот и получается, что не забеременела бы Лиза, не привела бы в дом Алексея, не встретила бы Катерина свое счастье – Александра Николаевича. Так что правильно сказала Соня, что Господь посылает напасти для чего-то. Никогда не знаешь, что потеряешь, а что найдёшь.
«Любовь имеет свои законы развития, свои возрасты, как жизнь человеческая. У нее есть своя роскошная весна, свое жаркое лето, наконец, осень, которая для одних бывает теплою, светлою и плодородною, для других — холодною и бесплодною»
Виссарион Григорьевич Белинский
«Тайны человеческой жизни велики, а любовь – самая недоступная из этих тайн»
И. С. Тургенев
12
