Уже несколько часов я переставляю лапы, цепляясь за надежду, и так устал…
Прилечь некуда, но какая разница, если я весь пропитан грязью?
Я ложусь в нее, только мяукаю напоследок.
Это отчаяние.
Скоро я привыкну лежать так.
Или кто-нибудь наступит.
Эй, он живой вообще? – это детский голос надо мной.
Да, живой, – ответил кто-то и теплая рука дотронулась до мокрого уха. – Доставай, Митюш, молоко из сумки, куда бы налить?
Я открыл глаза, рассмотрел человека. Волосы белые, лицо в морщинах. Карие глаза глубокие, смотрят внимательно. А у меня нет сил даже смотреть. Я падаю обратно с надеждой, что человек смотрит на меня этим добрым взглядом.
Что не уйдет.
Я почувствовал запах молока, но пить уже не мог. Мурлыкнул из последних сил и все исчезло. Но холодно больше не было.
Новый день
Я проснулся под давно забытый звук: это дрова потрескивали в печке. Огляделся.
Место было незнакомым, непонятным.
Это печь, это я знаю. Большая, теплая, хочется подойти поближе. Я подошел, посмотрел на дрова рядом, на черные камушки в ведре. Щепки и ветки.
Я перепрыгнул через них, чтобы осмотреться, что рядом, за дверью.
Как же хорошо! Я почувствовал запах молока, на которое вчера не хватало сил. Вот же оно, в мисочке на полу. Как я рад, какое оно вкусное… И много… Но и голод у меня был, как у взрослого кота, я так давно ничего не ел.
Наевшись, я собирался осматриваться дальше, сил прибавилось. Но раздался какой-то звук, я подпрыгнул – и врезался во что-то мягкое.
Человек.
Но эту бабушку я еще не видел.
Насторожился, но она заговорила со мной нежным добрым голосом.
Котик, кис-кис! – сказала она.
Мяу, – вежливо ответил я, – мяу!
От бабушки тоже пахло молоком. Она была одета в теплые носки и пестрый халатик. На волосах платочек, как у всех бабушек.
Бабушка взяла меня на руки и я был только рад. А она приговаривала:
Ты грязнуля маленький, надо бы тебе искупаться. Красивый будешь…
Искупаться??? Чтооо??? Да мне дождя на всю жизнь хватило. Бабка, эй! Коты языком моются, вообще-то…
Меня тащили за шиворот в воду, я орал и упирался, бился до последнего и смог выкрутиться из этих цепких рук.
Бежал и бежал, высматривал, куда бы спрятаться. Заскочил в незнакомую комнату. Мальчик Митя, я его помню, подхватил меня на руки.
Поймал, бабушка, – весело закричал он, – куда это он так бежит?
Мяяяууу!!! – орал я.
Вот поросенок, – ворчала бабушка, – настоящий поросенок, посмотри на себя!
Я только уши прижимал.
Бабушка отправила Митю умываться, убирать кровать и переодеваться. Сказала, что помоет кое-кого и займется завтраком.
Митя убежал, а кое-кто решил больше не спорить. Все равно поймают, вон их сколько на меня одного!
Но не так уж страшно оказалось купаться, теплая вода – не дождь. Но я не показывал виду, нечего! И пусть меня вытерли полотенцем, я все равно демонстративно вылизывался в углу. Пусть знают, я самый правильный кот на свете!
Митька завтракал, бабушка пекла ему оладьи и подкидывала прямо со сковородки горяченькие. От чая пахло малиной, мррр. Как вкусно пахнут оладьи!!!
Митя даже дал мне кусочек. Бабушка возражала, боялась, что разбалует меня Митька.
Меня? Разбалует? Обидно!
Но Митька взял меня на руки, и сказал:
Не разбалуется он. Баб, а как его зовут? Нужно же имя дать.
Нужно. В обед все придут, придумаем что-нибудь.
Митя шел по дому со мной на руках и рассказывал про место, где я теперь живу.
Вот кресло дедушки, тут он качается и читает. Вот его тапочки, в них нельзя…
Обидно опять!
А вот бабушкин уголок, тут она вяжет. Но клубки не трогать! Взамен Митя обещал мне сделать собственную игрушку.
Вот еще комната, старшая сестра тут живет. Фанатка певца какого-то.
А вот тут родительская спальня. Туда нельзя, но с порога смотреть можно. Мы посмотрели. Большая кровать, вот бы по ней попрыгать!
А вот и обед. Все люди в сборе. Так много!
Я мяукнул, поздоровался первым. Так надо, ведь это я к ним пришел.
Все рассматривали меня и старались погладить по очереди. Страшно не было.
А мужчина сказал:
Ну здравствуй, Васька!
Мррррр….
12
