В последние несколько недель события в жизни украинского пранкера Евгения Вольнова (настоящее имя – Никита Кувиков) развивались стремительно.
Вскоре после смертельного пожара в российском Кемерово, когда стало понятно, что власти скрывают реальное количество жертв трагедии, Евгений, представляясь сотрудником МЧС России, позвонил в несколько городских моргов. Так ему удалось выяснить, что жертв существенно больше, чем 64 – порядка 300.
В ответ Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело против украинца, но в Украине заявили: мы своих не выдаем.
Далее в адрес Вольнова посыпались угрозы посерьезнее – из Чечни. Местный министр пообещал "филигранно" расправиться с врагами России, если поступит такой приказ.
Позже кремлевский пропагандист Владимир Соловьев допустил, что Вольнова могут убить.
"Обозреватель" связался с самим Евгением Вольновым, чтобы поинтересоваться его мнением по поводу обвинений и угроз, а также новыми творческими планами.
– По ситуации в Кемерово. Продолжают ли вам поступать угрозы?
– Угрозы поступали лишь только тогда, когда центральные распространители лжи включили свои излучатели с моим лицом. И как только они прекратили в своих дебилизаторских машинках мое лицо крутить, какие-либо угрозы перестали поступать, потому что больше никто не накачивает эту серую массу.
– В данный момент вы опасаетесь за свою жизнь?
– Нет. Я считаю, что нет никаких оснований. Эти заявления были исключительно для того, чтобы отвлечь внимание от реальных вопросов, связанных с Кемерово, поэтому – нет.
– Помните, вам угрожали люди Кадырова. Вы ждете каких-то "сюрпризов" от чеченцев?
– Нет, от чеченцев я жду, что они, наконец, свергнут Кадырова и кадыровских псов, и Чечня будет свободной.
– Вы не допускаете, что российские власти зацепились за факт распространения вами информации о сотнях погибших во время пожара в Кемерово, чтобы скрыть настоящие данные о количестве? И теперь, если кто-то заявляет, что погибших больше, чем 64, ему отвечают: но это же пранк?
– Я думаю, что, конечно, естественно, с самого начала мой звонок использовался ими как способ привлечь внимание, но также наличие непонятного Вострикова, который то ли ФСОшник, то ли ФСБшник, то ли человек, который кого-то терял, то ли человек, который никого не терял… В общем, совершенно непонятная ситуация.
И эти непонятки добавляют еще больше мыслей о том, что все-таки что-то там нечисто. Будь там все чисто, все было бы куда прозрачнее.
Я не уверен в том, что официальные цифры правдивы, хотя я не располагаю какими-либо доказательствами о том, что это не так. Но верить официальному Кремлю у меня тоже нет никаких оснований.
– В России есть и другие непонятки, например, связанные с Крымским мостом. Он почему-то получается очень уж дорогим – намного дороже мировых аналогов.
– Вы так говорите, как будто это первая большая стройка, на которой изымают из бюджета кучу денег, при этом реально тратя на производство проекта меньше 30%. Больше 70% в России откатывается – это из интервью Ходорковского, который сам был в ужасе от того, как много забирается и как мало участвует в реальном строительстве.
Если кто-то поедет на Чемпионат мира в Россию – я очень надеюсь, что кто-то все-таки туда поедет, не все забойкотируют – и будут погребены под обломками хреново построенных стадионов. Я очень на это надеюсь (смеется).
Ничего против фанатов футбола не имею, но мне кажется, это лучший способ показать всему миру, что на самом деле из себя представляет Россия, особенно тем дуракам, которые решили ехать туда на Чемпионат. Если его вообще не отменят еще.
Татьяна Гайжевская
