Однажды на фестивале Еврейского кино в Нью-Йорке был показан игровой фильм российского режиссера Дмитрия Астрахана"Из ада в ад" о еврейском погроме в 1946 году в польском городке Кельцы. Впервые за минувшие после окончания Второй мировой годы, та страшная ночь стала предметом игрового кино.
В центре Симона Визенталя состоялась американская премьера фильма, на которой присутствовал немецкий продюссер фильма – еврей из Кельц Артур Браунер.И много страшного случилось потом. Но чтобы оценить ужас происшедшего, нужно знать о чём фильм. Для тех, кто не видел – рассказываю.
Сюжет прост: весной 1937 года сталкиваются на перекрёстке в Кельце две свадебные процессии. Несмотря на антисемитские происки в свите польской пары,польский жених – Анджей – выбирает признать в еврейском женихе известного ему"пана учителя" и по-братски выпить с ним. Две невесты в подвенечных платьях целуются, поздравляя друг друга и – две свиты снимаются на память.Далее – две молодые беременные женщины в одной палате роддома и двое пьяных отцов под окнами: у пана Учителя родилась дочь, а жена Анджея ещё не разродилась… Увы: произойдёт трагедия и у поляков не только умрёт младенец,но выяснится, что детей у них не будет никогда. А дальше наступит осень 1939года. Немцы войдут в город… И вот уже евреев строем ведут под конвоем неизвестно куда, а поляки из-за своих заборов смотрят. Пан учитель встречается взглядом с Анджеем и – его жена отдаёт им свою девочку Фелю. И оговаривает условия: "Не вернёмся – девочка ваша, вернёмся – вернёте её нам"…
Дальше – долгие годы войны. Еврейские мать и отец в разлуке. Она – в лагере, он из лагеря бежал, был в партизанах, первым вернулся… О жене не знает ничего и разыскивает Анджея. Узнает, что тот был, но исчез, едва узнал,что пан Учитель вернулся. Вскоре возвращается жена Учителя… Пан учитель становится начальником местного НКВД и ловит по лесам бандитов. На одном из рассветов он выходит с берданкой наперевес на собственную подросшую дочь Фелю,которую предусмотрительный Анджей выставил впереди группы поляков… Живым щитом – чтоб папа не стрелял. И папа не стреляет.
Долго надрывно и нервно рвут на части ребёнка две женщины. Миллион потрясающих подробностей. Когда, например, польская мать советует еврейской матери дать ребенку время на адаптацию: не наваливаться на девочку с любовью, а постепенно – приходить, брать её погулять, а там, глядишь, она со временем и привыкнет к мысли о том, что у неё другие родители… Всё разумно, но…
– Что ж это получается, – что я теперь жидовка?! – возмущённо спрашивает ДЕВОЧКА у своей польской матери, когда уходит еврейская мать.- Не хочу!
И в ночи в разных концах провинциального городка голосят женщины.
– Убей её! – кричит еврейка своему мужу. – Она нам Феличку всё равно не отдаст! Найди за что её привлечь – небось, с немцами сотрудничала, – и убей!
– Побойся Бога! – кричит отец ребенка. – Она нам дочь спасла!
А польская мать кричит своему мужу Анжею: – Бежим отсюда, берем Фелечку и бежим! Эта сука всё равно её у нас отберёт! И как жива только осталась? Небось,спала там с немцами в своём лагере!
И польский муж кричит в ответ: – Побойся Бога! Это же их ребёнок!
Но полька-мать выносит ночью спящую девочку на руках, решив бежать.Поздно – дом уже под охраной: еврейский отец приставил милиционера с берданкой к дому…
Страсти всё круче – пересказывать смысла нет – это надо видеть. И наступает момент, когда поляки устали: мало того, что многие из них так же прошли Освенцим, а им никто не сострадает, так ещё уцелевшие жиды то требуют,чтоб поляк освободил их дом, в котором погорелец с оравой детей поселился, а то и вовсе румяный американский еврей привозит караван грузовиков с подарками для евреев… А полякам – шиш: такие же оборванные и голодные, как евреи, они стоят и смотрят, как евреи разгружают грузовики…
И однажды еврейский отец уходит в ночь со своими бойцами в лес -вылавливать банду, а мирные поляки, которым никто из Америки ничего не шлёт,прихватив старые вечные вилы и топоры, вламываются в дома евреев и убивают их.Экран заливает кровью. С топором в руках несётся впереди пьяной от крови толпы полька-мать в поисках "этой жидовки", у которой следует отнять драгоценную Фелечку, которая им – полякам – по праву принадлежит: они её спасли, воспитали из неё хорошую католичку, а "эта жидовка" уже не своё дитя забирает, а "наше – католическое". Конечно, полька находит их – спрятавшихся под последней ступенечкой последней лестницы, – еврейских маму и дочь. И еврейская мать ТЕМ ЖЕ ЖЕСТОМ снова протягивает польке ребёнка с ТЕМИ ЖЕ словами: – Спаси!
Только теперь уже – под топор. И полька с топором пятится… Уходит и уводит за собой разъярённую толпу.
– Нет там никого! – кричит она.
Наступает утро… Пан Учитель возвращается с задания, останавливает кровавую битву и – его убивают на глазах Фелечки и жены.
Финальный унылый кадр добивает обыденностью: за бесконечной вереницей свежеоструганных жёлтых гробов идут в трауре мама и Феля. Польская мать с обочины тянет руки к девочке и кричит: – Куда ты идёшь? Евреев будут убивать всегда! Оставайся с нами!…
И простоволосая измученная девочка, прижавшись к еврейской маме,оборачивается к польке и просто отвечает: – Нет… Вы – убийцы…
И на стоп-кадре огромной братской могилы медленно ползут титры – поимённо названы более полусотни погибших. Последние пятеро – цифрой с пометкой, что имена этих всё ещё неизвестны. Мой старый московский товарищ, который просидел рядом эти мучительные два часа, расцепил зубы и сдавленно сказал: – Я боялся увидеть свою фамилию…
И на мои взлетевшие в вопросе брови, кивнул: – Да, в этом погроме погибла моя семья…
Чуть погодя – уже на ветру и морозе, прикурив с третьего раза и глубоко затянувшись, он – старый волк советского кино,- пожал плечом и скорее себе, чем мне, сказал: – В общем, всё понятно… Только непонятно, как это снято…
Это действительно загадка. Думаю, что и режиссёр не знает, как ЭТО снято- эта страшная бойня, которой всё нет конца, хоть и минуло уже 50 лет со дня погрома. Но нет конца этому погрому, покуда в просмотровом зале Бог знает где -в какой-то заокеанской Америке! – сидят дети убитых евреев и впервые пытаются разглядеть этот маленький городок и лица убийц…
Артур Браунер, который дал деньги на создание фильма, старик, родом из Польши, пережил Катастрофу и после Кельцского погрома уехал в Западный в те годы Берлин. На пресс-конференции в центре Симона Визенталя, он рассказал, что долгие годы мечтал об этой картине. Перебирал варианты сценария, начинал и прекращал съёмки из-за нехватки средств. В Германии ему не удалось получить необходимую сумму – соавторы нашлись в Белоруссии. А когда продюсер вернулся из Америки,- все помещения его студий в Берлине СГОРЕЛИ. Убыток исчисляется миллионами долларов… И пока полиция устанавливает причины пожара, господин Браунер спокойно сказал: "Поджог". Потому что сразу же после показа фильма в Америке в центр Симона Визентали посыпались письма, звонки с угрозами.Американцы польского происхождения спешили заявить, что фильм клевещет на польский народ, Польшу и искажает факты. Эти тексты перепечатала германская печать. И Артур Браунер видит прямую связь между публикациями и пожаром. Вот такая великая печаль осталась за кадром кинофестиваля…
Немного статистики:
– 25 тысяч евреев было уничтожено во время оккупации Польши нацистами в городе Кельцы.
– 200 евреев вернулись в город после войны.
– 42 еврея убиты, 50 – ранены в погроме 4 июля 1946 года. Оставшиеся эмигрировали в Америку и Палестину.
В 1996 году – по случаю 50-летия страшных событий – премьер-министр Польши А.Квасневский принёс евреям официальные извинения за случившееся и дал указание начать расследование обстоятельств погрома и найти виновных, которых,скорее всего, уже нет в живых.
"Из ада в ад":
https://www.youtube.com/watch?v=sE9liTf7k0s&hc_location=ufi
Цви Маламуд Погрому в Кельце предшествовал киевский погром сентября1945г. Осенью 1945 года на имя Сталина, Берии и редактора «Правды» Поспелова в ЦК поступило письмо из Киева от группы демобилизованных фронтовиков-евреев. В нём сообщалось, что в городе, лежавшем ещё в руинах, совсем недавно произошли кровавые межнациональные столкновения, ставшие «первым в условиях советской власти еврейским погромом».
…«В первых числах сентября с.г., — говорилось далее в письме, — на одного еврея… посреди улицы напали два антисемита в военной форме и после нанесения ему оскорбления тяжело избили его. Не выдержав всех этих издевательств и,видимо, морально тяжело переживая за всё то, что сейчас переживают в Киеве все евреи, а вместе с ними и демократический элемент других наций в связи с разгулом антисемитизма, тот, находясь в состоянии аффекта, убил из револьвера двух антисемитов. Этот выстрел послужил сигналом к началу еврейского погрома.Похороны антисемитов были особо организованы. Их проносили по наиболее многолюдным улицам. А затем процессия направилась на еврейский базар. Эта процессия была манифестацией погромщиков. Началось избиение евреев. За один только день было избито до 100 евреев, причем 36 из них были отвезены в тяжёлом состоянии в больницы г. Киева, и пять из них в этот же день умерли. Попутно пострадали несколько русских, которые своей внешностью были очень похожи на евреев, и погромщики избивали их наравне с евреями. После этих событий атмосфера в городе Киеве стала ещё более накалённой. Погромщики начали подготавливать погром ещё более солидный… но местные органы пока предотвратили это. Была установлена охрана синагоги, еврейского театра, еврейского базара …»
…В результате начавшегося в Киеве расследования выяснилось, что инициаторами антиеврейских беспорядков были двое молодых военнослужащих,которые, находясь в краткосрочных отпусках, прибыли в украинскую столицу для того, чтобы помочь родным одного из них не допустить возврата занимаемой ими жилплощади старым хозяевам — реэвакуированной с востока еврейской семье. Однако сделать этого не удалось. И обозлённые на всех евреев молодые люди решили залить горе вином в одной из киевских закусочных, где они, разгорячённые спиртным, выместили гнев на некоем посетителе еврейской наружности, которого сначала принялись оскорблять, а потом жестоко избили. Однако, на горе дебоширов, жертвой их издевательств оказался одетый в гражданское платье лейтенант НКВД Розенштейн. На следующий день тот, установив место пребывания своих обидчиков, уже в служебной форме явился к ним домой и потребовал следовать вместе с ним в милицию. Те оказали сопротивление, и в возникшей потасовке Розенштейн пустил вход табельное оружие… Трибунал войск НКВД Украинского округа приговорил Розенштейна к расстрелу. Пострадали и авторы направленного в Москву письма: по некоторым сведениям, все они были арестованы.
Геннадий Костырченко. ТАЙНАЯ ПОЛИТИКА СТАЛИНА. Глава IV
http://www.krotov.info/libr_min/11_k/os/tyrchenko_6.html
