Д-р Анатолий Мучник
«Если государство, как и прежде, теократично, то что станет со свободой мысли? А если государство секулярно, то каким образом оно будет еврейским?».
«Государство, управляемое согласно законам Торы или Галахи, несовместимо с демократией и свободой личности. […] Нет смысла заниматься религиозной апологетикой, пытаясь сделать вид, что государство, управляемое согласно законам Торы, отвечает основным представлениям о демократии».
«В либерально-демократическом обществе должно существовать законное право на гражданский развод, гражданский брак и гражданское погребение. […]
Передача этих аспектов гражданской жизни под контроль религиозной инстанции всегда приходила в противоречие с принципами либерализма».
«Свобода веры и культа представляет собой, разумеется, один из краеугольных камней Израиля; […] только вот ситуация у нас обратная: не религиозное население претендует на свободу служения Богу, а неверующие и те, кто не соблюдает заповеди, требуют свободы поступать так, как им заблагорассудится».
«Тора учит нас, что Закон [Божий] вечен, а правительство преходяще».
«Нет государства без принуждения; законы государства означают принуждение».
«Я не думаю, что демократии в том виде, какой она имеет в наши дни, можно найти место рядом с иудаизмом, совместив их. Мы принуждаем себя водворить мир между этими двумя — иудаизмом и демократией, не сочетающимися друг с другом. Действительность якобы заставляет нас мирить их, а это невозможно. […] Я не думаю, чтобы кто-нибудь мог сказать, будто иудаизм дает евреям и неевреям равные права. Все, что делалось [в этой связи] в более поздние времена, было обусловлено «поиском путей к миру», а в основе своей законы для евреев и неевреев различны».
«[…] Я призвал бы провести дискуссию «Иудаизм в демократическом обществе». Данностью является демократия. Невозможно себе представить, что Государство Израиль будет чем-либо иным, нежели демократическим государством, невозможно по многим соображениям, в том числе и связанным с иудаизмом».
Приведённый выше некоторый спектр взглядов, показывает не только их разнообразие, но и полярные противоречия, касающиеся нашей темы.
В Израиле действуют различные нормы, касающиеся взаимоотношений между религией и государством, и некоторые из этих норм противоречат принципам демократии, принятым на Западе, в странах с либеральными политическими режимами. Во всех западных демократиях считается общепринятым, что государство должно обеспечивать свободу в религиозной сфере. Она предполагает как свободу вероисповедания, то есть «свободу следовать своей религии и своей вере, беспрепятственно исполняя соответствующие заповеди и соблюдая ее обряды», так свободу от вероисповедания, то есть «возможность не исполнять религиозные заповеди». Кроме того, в демократических странах
Запада укоренилось представление о том, что гражданину не следует навязывать никаких религиозных церемоний и обрядов, а также заставлять его выступать с декларациями или принимать на себя обязательства религиозного порядка в качестве условия предоставления ему общепринятых прав и свобод. Эти права включают не только свободу вероисповедания и отправления культа, но и уважение к человеческой личности, свободу совести, свободу заключения брака и принцип равенства перед законом. В стране с либерально-демократическим строем государство не вмешивается в вопросы веры и не использует свою власть для того, чтобы навязать своим гражданам религиозный или светский образ жизни.
В целом свободу вероисповедания в демократических государствах можно вкратце определить как «запрет на введение каких бы то ни было ограничений по религиозным или конфессиональным соображениям».
Свобода вероисповедания может быть ограничена, если существует опасение, что она нанесет ущерб другим свободам или обернется нарушением общественного порядка. При этом понятие «свобода вероисповедания» может быть истолковано как в расширенном («свобода делать то, что дозволено религией»), так и в узком («свобода выполнять религиозные предписание) смысле.
Объясните на приведенных ниже примерах, почему ограничение свободы вероисповедания не противоречит демократии и не нарушает прав человека:
сожжение вдов, являющееся религиозной заповедью индуистов, запрещено законом (Индия);
многоженство, разрешенное в секте мормонов, запрещено законом (Соединенные Штаты);
многоженство, разрешаемое мусульманам их религией и практиковавшееся прежде в ряде еврейских общин, запрещено законом (Израиль).
В 1922 г. британская мандатная администрация обнародовала Указ короля в совете, в котором провозглашалось, что «все жители Палестины пользуются полной свободой совести и могут беспрепятственно отправлять культ в принятой у них форме, если при этом соблюдаются нравственность и общественный порядок». Государство Израиль, в свою очередь, гарантировало в Декларации независимости «свободу вероисповедания и совести… образования и культуры» и возвестило о своем желании создать режим, обеспечивающий свободу в религиозных делах. Верховный суд Израиля также неоднократно провозглашал, что в вопросе о взаимоотношениях между религией и государством он придерживается либерально-демократических принципов.
Ниже приведены два постановления Верховного суда Израиля. Следует ли понимать эти постановления в том смысле, что в Государстве Израиль не существует законов, наносящих ущерб «свободе в религиозной сфере»?
«В силу этих законов — и согласно Декларации независимости, — любое установление и любое полномочие должны трактоваться в духе признания свободы совести, вероисповедания, религии и культа» (Постановление 292/83*.
«[Подзаконные акты], противоречащие фундаментальным представлениям о свободе вероисповедания или о любых других правах человека, признаваемых в качестве таковых международным правом, должны рассматриваться… как неприемлемые и подлежат безусловной отмене» (Постановление 103/67.
* Здесь и далее следует читать: «Постановление N 292 от 1983 года».
Государство Израиль не может осуществить свободу вероисповедания во всей ее полноте, поскольку в сфере семейного права здесь действуют законы Торы; в целом ряде других областей религиозное право также приходит в столкновение с фундаментальными свободами, которые в странах с демократическим режимом являются общепринятыми.
Прежде чем мы углубимся в рассмотрение этих проблем, следует откровенно признать, что демократия как государственный строй не может найти опоры в еврейских источниках. Традиционный иудаизм недемократичен, как недемократично и традиционное еврейское общество. В коленах Израилевых и в еврейских державах режим иногда был патриархальным, иногда монархическим или олигархическим, но ни в коем случае не демократическим в современном значении этого слова. Еврейская община до эмансипации также «опиралась на общее признание того, что для еврейского общества Галаха имеет обязательную силу. Мы уже отмечали, что навязывание религиозного права всему населению не согласуется с современными либерально-демократическими воззрениями. И действительно, указывает А. Дон-Ихье, «община и ее институты могли распространить свою власть на все сферы жизни еврейского общества, направить ее ход в соответствии с галахическими принципами», основываясь на признании «обязательной силы Галахи».
Как утверждает М. Лангер, Галаха в основе своей недемократична, поскольку она построена иерархически, устанавливает для каждой группы (кохенов, левитов, простых евреев, новообращенных и т.п.) особый юридический статус, не признает равенство мужчин и женщин перед законом и проводит различие между евреями и неевреями. В принципе, Галаха не может принять противоречащие ей решения правительства и законодательные постановления Кнесета и не признает автономию индивидуума. Она предполагает в качестве долга каждого повиновение ее законам, пусть и по принуждению. Я. Розенхейм, занимавший в свое время пост президента Всемирной организации Агуддат Исраэль, прямо заявил, что еврейская политическая мысль базируется на «суверенности Божественных законов Торы»; демократическое большинство голосов не является ее основой.
Таким образом, религиозная концепция превосходства Галахи над светским правом во многих отношениях приходит в столкновение с целым рядом принципов, принятых в демократических странах Запада; прежде всего, она отрицает полномочия выборного правительства, суверенитет парламента и приоритет судебных инстанций. (Высшие принципы свободы и справедливости, которым подчиняются государственные учреждения со всеми их полномочиями, действуют в демократической стране, однако эти принципы согласуются с основами демократии и не противоречат им).
Концепция превосходства Галахи над светским правом представляла собой серьезное препятствие на пути к разработке либерально-демократической конституции Государства Израиль.
Навязывание галахических принципов посредством законов государства, должным образом принятых Кнесетом, также проблематично с точки зрения демократии: ведь принуждение граждан «вести себя так, как того требует вера, например, участвовать в религиозных церемониях», противоречит тому, что принято и практикуется в западных либерально-демократических странах.
Наиболее спорным здесь является действующее в Израиле брачно-семейное право. Израильские законы, относящиеся к этой сфере (они являются религиозными), не разрешают межконфессиональные браки (если один из будущих супругов не переменит свою веру), что наносит ущерб свободе их заключения; религиозное законодательство не дает возможности вступить в брак и тому, кто не принадлежит ни к одной конфессии (например, человеку, у которого мать -мусульманка, а отец — еврей), нарушая его право создать семью, свободу заключения брака и равенство перед законом; это относится и к евреям в случае их «негодности для брака» (например, кохену запрещено жениться на разведенной, «халуце» и новообращенной; тот, кто вступил в половую связь с замужней женщиной, не может жениться на ней даже после развода; всем евреям возбраняются браки с «мамзерами»).
Израильское Министерство по делам религий ведет учет «негодных», основываясь на информации, полученной от регистраторов браков, из Еврейского агентства и правительственных учреждений. Ограничение возможностей «негодных для брака» в отношении создания семьи нарушает принцип, согласно которому все равны перед законом; израильское право принуждает всех евреев заключать брак по законам Торы, что наносит ущерб свободе совести неверующих, поскольку им, вопреки их желанию, навязываются религиозные законы, религиозные обряды и юрисдикция религиозных судов*.
Религиозное право не разрешает караиму вступать в брак с тем, кто не является таковым. Браки, зарегистрированные этой общиной, признаются, однако караимы лишены «свободы поступать в соответствии с обычаями их веры касательно развода».
* Гражданские суды разрешают «негодным для брака» создавать семью путем заключения брачного контракта, однако неверующим, которые не принадлежат к этой категории, такое разрешение не дается.
Это наносит ущерб и свободе заключения брака, и автономии караимов. Различные ограничения действуют и в отношении представителей тех общин, еврейское происхождение которых вызывает сомнения у раввината, например, «бней-Исраэль» (индийской), «бета-Исраэль» (эфиопской). В прошлом их право на заключение брака нарушалось, и, хотя ныне подобные нарушения устранены, требование проводить особые проверки принадлежности представителей этих общин к еврейству по-прежнему противоречит принципу равенства перед законом. К такому же результату приводит непризнание права реформистских и консервативных раввинов, эфиопских «кейсов» (старейшин) проводить свадебные церемонии и регистрировать браки.
В бесчисленном множестве постановлений Верховного суда резко критикуется семейное право Государства Израиль и однозначно устанавливается, что’ эти законы представляют собой грубое нарушение прав человека. Ниже приводятся выдержки из двух постановлений о «негодных для брака» (кохена и разведенной):
«Для того, кто не верует, он, этот запрет, представляет собой не только принуждение, заставляющее его идти против своей совести, но и обусловленную религиозными соображениями дискриминацию кохена по сравнению с простым евреем» (Постановление 51/69).
«Они оказываются перед лицом запрета, который целиком и полностью имеет религиозно-культовый характер, поскольку базируется на стародавних представлениях о преимуществах кохена в отправлении священных обрядов. Наложение такого запрета на неверующего трудно согласовать со свободой совести и сопряженной с ней свободой действий» (Постановление 80/63). Кроме того, существующий законодательно-конституционный порядок в вопросах взаимоотношений между религией и государством ущемляет и права женщин. Закон о равноправии женщины устанавливает, что «во всех действиях юридического характера для женщин и для мужчин закон един; любое указание закона, дискриминирующее женщину как таковую, […] не является руководством к действию».
Данный принцип был нарушен в результате превращения религиозных законов о браке и семье в государственное брачно-семейное право, поскольку в таких вопросах, как право на развод («гет» может исходить только от мужчины) и возможность вступления в новый брак, равенство полов отсутствует. Женщина, которую бросил муж, не предоставив ей гет, становится «агуной»; но если она отказывается принять разводное письмо, то становится «мятежницей», и ее супруг может получить разрешение жениться на другой. В подобных делах не существует равенства между мужчиной и женщиной. Раввинские суды не принимают свидетельские показания женщин, что также является нарушением принципа равенства перед законом. Правда, авторы того же Закона о равноправии женщины «позаботились» о том, чтобы санкционировать отмеченное противоречие юридически посредством следующего параграфа: «Данный закон не отменяет нормы, определяющей правомерность действий при заключении и расторжении брака»; однако не отвечает принципу реального равенства женщин и мужчин.
В прошлом женщины были лишены возможности избираться в религиозные советы и в коллегии. В настоящее время женщины также не имеют права входить в состав раввинских судов (в отличие от судов гражданских), хотя при этом возможны редкие исключения. Так, например, 21 февраля 1993 г. две женщины впервые участвовали в выборах верховных раввинов в составе коллегии, состоящей из 150 человек.
Среди законодательных норм иного рода, идущих вразрез с принципами демократии, можно назвать не только законы, ограничивающие свиноводство, запрещающие продавать в Песах продукты из квасного теста, а также склонять к переходу в другую веру, но и приказы Генерального штаба, посвященные «агитационным кампаниям» в «грозные дни».(«Уголовное законодательство применяется против того, кто «денежным или любым иным вознаграждением соблазняет перейти в иную веру, а также против того, кто принимает подобное вознаграждение» (Закон о внесении поправок в Уложение о наказаниях [Поощрение перехода в другую веру], 1977 г.).
Значительная часть населения воспринимает эти ограничения как норму, поскольку они являются естественной данью еврейской традиции. Другие рассматривают такого рода установления как вклад в укрепление национального единства. В любом случае это не снимает противоречия между установленным порядком еврейской жизни и общепринятыми в либерально-демократических государствах нормами.
Следует, тем не менее, отметить, что не всегда есть необходимость в обособлении религии от государства. Такого формального отделения нет, например, в Англии, но там соблюдается свобода вероисповедания. С другой стороны, существуют государства, в которых религия не имеет официального статуса, но в них существует религиозная дискриминация. Все же свобода религии и свобода от религии крайне необходимы для осуществления демократического образа жизни.
Свобода религии является правом каждого человека жить согласно своей религии и веры и выполнять ее заповеди и обряды без помех.
Свобода от религии — это право не соблюдать религиозные заповеди и обряды, и она находит свое отражение в запрете законов, устанавливающих любые ограничения, связанные с религией или верой.
