История несостоявшегося второго голосования Генассамблеи ООН о судьбе Палестины известна не слишком широко. То есть, конечно, известна, но никак не общеизвестна.
Поэтому, наверное, стоит напомнить ее вместе с некоторыми красочными деталями. А главное то, что история эта неотделима от имени украинского дипломата Василия Акимовича Тарасенко, неординарным действиям которого государство Израиль обязано чуть ли не самим своим существованием.
Кстати, о Тарасенко в интернете можно найти совсем немного упоминаний, в том числе статью в украинской Википедии, статьи израильтян Йосифа Тельмана из города Нешер, Владимира Матвеева и Эли Лихтенштейна, а также интервью, которое взял у Тарасенко Михаил Гольд за несколько лет до его смерти.
Интересно, что никаких публикаций в украинских источниках найти не удалось. Поэтому дальнейший рассказ основан только на вышеупомянутых источниках…
Итак, Василий Акимович Тарасенко, 1907 – 2001 годы, уроженец черниговской губернии, в молодости – комсомольский и партийный активист, школьный учитель и директор, потом – помощник председателя Совнаркома Таджикистана.
Далее – возвращение в Украину, война, фронт, а позднее – ректорство в Запорожском пединституте, обком партии. Его трижды пытались исключить из ВКП(б) за оппортунизм, троцкизм и украинский буржуазный национализм, но… отмазали друзья в ЦК и… видимо, Господь Бог, хранивший Тарасенко для более важной миссии, для 1947 года, когда по предложению Молотова он был назначен советником в советское посольство в Вашингтоне, а вскоре стал главой Украинской делегации.
Дело в том, что с 24 октября 1945 года в составе ООН числилась не только делегация СССР, но и формально независимые делегации Украины и Белоруссии. Эти республики, опять-таки, формально имели ограниченный суверенитет, собственные конституции, право свободного выхода из СССР, право на внешнеполитическую деятельность и собственные войсковые формирования.
Вы спросите: почему же не имели собственных представительств в ООН другие советские республики, обладавшие теми же правами? Ответ: особый статус Украины и Белоруссии был признан ввиду их вклада в разгром фашизма. Ответ не слишком убедительный, но… какой есть.
Так или иначе, а делегацию СССР возглавлял тогда Андрей Громыко, которого в мае 48-го года сменил Яков Малик, а курировал деятельность делегации замминистра Иностранных дел, бывший генпрокурор Андрей Вышинский.
Делегацию Беларуси возглавлял нарком ИД этой республики Кузьма Киселев. Заметим, что Тарасенко проявлял некоторую строптивость и активно возражал, когда, скажем, Малик давал ему директивы. Вышинский хотел даже отозвать Тарасенко за экстремизм, а спас, как ни странно, Сталин, ответивший: «Нам иногда и экстремисты нужны»…
Но вернемся в 1947 год…
Как свидетельствует сам Тарасенко, отношение к идее еврейского государства в Советской делегации было прохладным, но существовала директива Сталина голосовать за создание Израиля, и ослушаться
«хозяина» при всем недовольстве было немыслимо.
Чего добивался Сталин, на что рассчитывал, поддерживая создание еврейского государства, общеизвестно. Здесь был целый комплекс интересов, включая и надежду на социалистическую ориентацию этого государства, и стремление ослабить позиции Великобритании в Ближневосточном регионе с его колоссальными запасами нефти – не буду излагать все это подробно. Скажу лишь, что во втором пункте интересы СССР и США совпали, поэтому в день «каф-тет бэ новембер», то есть 29 ноября 1947 года на рассмотрение генеральной ассамблеи ООН были выдвинуты две резолюции: одна – британская – о
создании единого государства Палестина, в котором евреи стали бы национальным меньшинством (это, кстати, вопреки знаменитой Декларации Бальфура, о которой британское правительство к тому времени как-то позабыло), и вторая – советско-американская – о разделе Палестины на два независимых государства, еврейское и арабское.
Принятие второй резолюции вовсе не было само собой разумеющимся, многие государства сомневались, арабы, как известно, были категорически против, мобилизовать большинство никак не удавалось. Американцам пришлось специально доставить на заседание представителей Филиппин и Парагвая, при этом выразительно посмотрев представителю Филиппин в глаза.
В итоге набралось-таки две трети голосов: 33 за раздел Палестины, против – 13, воздержались -10…
А дальше началось самое интересное. Генассамблея постановила, что принятая резолюция останется в силе только в том случае, если на следующей сессии, назначенной на 14 мая 1948 года, то есть на день
окончания срока британского мандата, не будет принято иное решение.
Повторное голосование должно было состояться не позднее 18 часов… А тем временем началась «холодная война», гонка вооружений, и США к маю 48-го повернули курс на 180 градусов, решив поддержать
Великобританию – ее влияние представлялось менее страшным, чем растущее влияние Советского Союза. Короче говоря, к 14 мая против раздела Палестины было уже 40 стран, а «за» – только СССР, Украина,
Белоруссия, Польша, Чехословакия и Югославия.
И вот наступил этот последний рабочий день внеочередной сессии Генассамблеи ООН – день 14 мая, все устали и ждали последнего голосования по новой, англо-американской резолюции, чтобы пойти отдыхать и забыть уже о евреях и Палестине. Однако буквально за 15 минут до 18 часов произошло нечто такое, чего предвидеть не мог решительно никто.
Председательствующий, представитель Аргентины д-р Арсе на полуслове прервал речь Андрея Громыко и объявил голосование. Громыко вернулся на место, проворчав что-то вроде «всё пропало».
Услышавший это Тарасенко вскочил, закричал, что хочет высказать свою точку зрения по процедуре голосования и, не обращая внимания на возражения председателя, быстро пошел к трибуне.
При этом нечетко произнесенные им слова “I want to state my point of view” (точка зрения) были услышаны, как “point of you”, то есть «о вас», и поняты председателем так, что, делегат говорит: «я хочу поговорить о вас», короче, хочет спровоцировать конфликт.
Арсе покинул свое место и выбежал из зала, громко призывая полицию.
Зато Тарасенко, поднявшись на трибуну, стал экспромтом произносить речь, которую закончил только, когда раздались бурные аплодисменты. Аплодировала группа евреев Нью-Йорка, находившихся в зале.
Дело в том, что стрелка часов к тому моменту перевалила за отметку 18.
Доктору Арсе, вернувшемуся на место, не осталось ничего иного, кроме, как объявить, что, поскольку голосование не состоялось и иное решение не было принято до 18 часов, в силе остается решение прежнее – о разделе Палестины.
Правда, глава делегации США Осборн попросил продлить сессию для обсуждения ситуации с президентом Трумэном, однако через полтора-два часа объявил, что США вновь передумали и теперь согласны с образованием в Палестине двух государств – еврейского и арабского….
На следующий день к Тарасенко явилась целая еврейская делегация во главе с Моше Шаретом и Аббой Эвеном, которые передали ему благодарность от Бен-Гуриона и только что созданного правительства
Израиля. Подарили книгу Торы и предложили почетное гражданство. Сам Тарасенко не возражал, но Москва категорически сказала «нет».
А за два месяца до окончания каденции его отправили в отпуск и в Америку он уже не вернулся, будучи отстраненным от работы «за активную произраильскую позицию и украинский сепаратизм».
За произраильскую позицию его ругал лично Хрущев: «Какого черта ты полез на трибуну? Пусть бы Громыко выступал, так нет, нашел тебя-дурака!» Тарасенко наивно ответил, что сделал это по собственной инициативе, а Хрущев махнул рукой и сказал: «Тем хуже для тебя».
Впрочем, серьезных санкций не последовало. Тарасенко вернулся в Киев и возглавил кафедру истории зарубежных стран в университете, он оставался на этом посту до 82-го года.
А кафедры лишился, выступив против взяточничества. Лекции читал, кстати, на украинском языке, что в те времена обвинений в бандеровщине не вызывало. Возглавлял общественный фонд «Украина-Израиль», получал письма от Биньямина Нетаньяху и Давида Леви – в 90-е годы министра ИД Израиля.
На 50-летие Израиля вместе с сыном и дочерью посетил нашу страну, был восхищен увиденным и надеялся на то, что Украина сможет повторить «израильское чудо»…
Осталось ответить на один вопрос: как все это могло произойти? Почему Василия Тарасенко тогда, 14 мая, не удалили с трибуны ООН? Почему ошеломленный доктор Арсе сбежал? Почему присутствующие, как загипнотизированные, полчаса слушали речь и не требовали голосования? Почему все на полчаса буквально оцепенели? Какая сила парализовала их? И какая такая сила подняла с места самого Тарасенко и помогла совершить казалось бы невозможное?
Он признавался, что и сам не может себе этого объяснить. Видимо все-таки произошло то самое «обыкновенное чудо», которое, как правило, совершает только одна сила – высшая.
Возрождение государства Израиль, как пишет Эли Лихтенштейн, – одно из таких чудес….
