Комментарий к статье КРАХ ЛЖЕПИСАТЕЛЬСТВА о Шолохове. Бар Селла
Конечно, дело с "Тихим Доном" нечистое. После опубликования первого тома Шолохов (которого защищал Серафимович) выдержал атаку пролетарских писателей, уличавших роман в белогвардейщине (что справедливо) и автора в плагиате.
Потом, вероятно, им посоветовали заткнуться и Фадеев уже только хвалил. Шолохов сам признавал (намекнул в своей речи), что нашел и использовал дневник белого офицера, но утверждал, что оно и правильно и всё пригождается писателю: "Находили дневники и записные книжки врагов и будем находить!". В общем толки всегда ходили.Я помню разговоры в своей литинститутской молодости. Как запродавшийся шолоховед с жадностью слушал дерзкие изобличения одного молодого исследователя (не бы ли то этот самый Назаров?)
В этом деле я капризно хотел быть на стороне Шолохова и против интеллигенции, которая, ну, никак не хотела, чтобы такой хамски грубый и гадкий тип оказался гением. В самом деле в большой литературе случалось ведь, что в качестве сырья использовалось чье-то сочинение В переработке мастером оно все же несравненно усиливалось Аргумент, что Шолохов был слишком молод, на меня не действует.Томас Манн в 24 года написал "Будденброков", свой нобелевский и, возможно, лучший роман.
И… среди великих писателей бывали ведь и великие сволочи!
Но постепенно вражеские аргументы начали и на меня действовать. Роман не раз переписывался в связи с политической ситуацией, его подпортили. это, скажем, жертвы времени. Но важнее изначальна порча от первого переписывания и перелицовки! От некоторых страниц,пусть не самых важных, передающих ход исторических событий, ощущение, что переписывал человек не знающий истории и географии.
Во всяком случае, ощутимо участие по крайней мере трех авторов. Изначального (нехай будет Краснушкин!), заключительного (по данной версии Платонов, но это всё же голословно, трудно доказуемо – стили несхожи; одно только очевидно, что, да, четвертый том со своей концовкой гениален). И, возможно, сам Шолохов! Допускаю, что он был в пожизненном ступоре. Но, вероятно, рассказ "Судьба человека" написать смог был, не столь уж великое произведение – фильм несколько лучше. Возможно, что "Поднятая целина" принадлежит его перу (правды злые языки, утверждают, что на описания природы пошли отходы рукописи "Тихого Дона". Деда Щукаря придумать он был, я думаю, в силах.
Вот что здесь ценно… В пользу Шолохова говорило до сих пор существование "Донских рассказов", как далеко не бездарных предварительных опытов на тему. Если же и это конфисковано у бедного Краснушкина, то земля вопиёт, взывая к небесам! Если исследователь докажет хотя бы это, конструкция, разумеется, рушится.
Все же Шолохов при всем своем скотстве был личностью незаурядной. Если изначально и не знал истории, в частности, донской (чему дивиться, если и казаком-то не был!), то жизнь заставила её изучить (и он делился с узким кругом сведениями о происхождении казачества от хазар и о праотцах казачества с их иудаистскими именами). Он, конечно, был большой удалец, если посмел ставить некоторые условия Сталину и сверх того вступить в связь с женой Ежова. Ходатайствовал за знакомых в незабываемом 37 году. И главное – он имел отвагу быть автором такого романа! Ведь всё же контрреволюционного по сути дела. Я помню, как ужинали с Е.М. Винокуровым и он мне, похохатывая, сказал: "Хороша же советская литература, если главное в ней произведение – роман о похождениях белого генерала!" А кем Мелихов был у белых?! Так что еще по-разному могли поглядеть на эту словесность. Но… были горячие ожидания тов. Сталина, что закончит всё же, как надо, а на досуге еще и коллективизацию воспоет.
Во время сталинградской эпопеи Геббельс заявил, что дни большевиков кончены, и неслучайно, два лучших советских писателя Шолохов и Зощенко (хвалю литературный вкус доктора Геббельса!) ничего не пишут и не печатают. В ЦК срочно вызвали того и другого и упрекнули за то, что потворствуют Геббельсу.
Зощенко ответил, что у него расшатаны нервы и писать не в состоянии, просит опубликовать отвергнутую перед войной цензурой книгу "Перед заходом солнца" (что и было сделано, а потом за нее его и терзали!) А Шолохов срочно приступил к переделке военных статей в "Они сражались за Родину". Невелик шедевр.
Закончить не мог. После войны изрек: "Писать лучше Гросмана не могу, а хуже не хочу…"
